7 замечательных книг, которые перенесут вас в детство

«Кондуит и Швамбрания»

Лев Кассиль

«Вечером 8 февраля 1914 года мы с братом отбывали наказание в углу. На 12-й минуте братишку, как младшего, помиловали, но он отказался покинуть меня, пока мой срок не истечет, и остался в углу. Несколько минут затем мы вдумчиво и осязательно исследовали недра своих носов. На 4-й минуте, когда носы были исчерпаны, мы открыли Швамбранию».

История братьев-фантазеров, придумавших себе сказочную страну, населенную персонажами любимых книг и выдуманными героями – одна из тех, что читаются уже больше полувека и будут читаться вне зависимости от того, какая на дворе власть и какое тысячелетие. Юмор и любовь, которыми неизменно окрашены для нас воспоминания детства, сочетаются здесь с занимательностью и бытописательством поры начала века и гражданской войны – и жизнь во времена военного коммунизма выглядит, несмотря ни на что, столь же бодро и весело, что и путешествия адмирала Арделяра Кейса (он же Лев Кассиль) по созданному им миру.

«Дорога уходит в даль»

Александра Бруштейн

Своего рода «женской» версией истории Кассиля о жизни в дореволюционную эпоху стала другая, чуть менее известная книга, написанная Александрой Бруштейн. В ней нет никаких придуманных стран и связанных с ними приключений, но есть реальная жизнь, ничуть не менее увлекательная и сталкивающая героев с такими отнюдь не детскими вещами, как нашумевшее дело Дрейфуса или вопросы вероисповедания. Жизнь в начале минувшего века принято идеализировать – но книга Бруштейн,переиздающаяся и по сей день, способна стать неплохим противоядием от «хруста французской булки», упрощающего сложность жизни до 1917 года. И, к слову, может быть интересна не только девочкам.

«Когда я был маленьким»

Эрих Кестнер

Мир накануне первой мировой, или, как ее некоторое время называли, Великой войны, предстает перед нами и в книге писателя-антифашиста Эриха Кестнера - и, право же, следить за историей юного Эриха, живущего в Дрездене, ничуть не менее интересно, чем за историей Лели и Оси из «Кондуита». С немецкой основательностью Кестнер рассказывает историю своей семьи и своего детства, не забывая, впрочем, и пофантазировать, и пошутить, а где надо, и погрустить. «Если я действительно обладаю даром распознавать не только дурное и безобразное, но также и прекрасное, то потому лишь, что мне выпало счастье вырасти в Дрездене. Не из книг узнавал я, что такое красота. Не в школе и не в университете. Мне дано было дышать красотой, как детям лесника — напоенным сосной воздухом».

«Предисловие для книги все равно что палисадник перед домом: оно одно из главных ее украшений. Конечно, существуют дома и без палисадничков и книги без предисловиц… простите, без предисловий. Но книги с палисадником… тьфу, с предисловием мне куда милей. Я совсем не желаю, чтобы посетители с бухты-барахты вваливались ко мне в дом. Ничего хорошего в том нет ни для посетителей, ни для дома».

«Одинокий странник. Ушел один. Он и квартировал один. И жил один. У него было на двадцать пять учеников больше, чем нужно».

«Голубая чашка»

Аркадий Гайдар

Еще одна книга Льва Кассиля «Дорогие мои мальчишки» посвящена памяти Аркадия Гайдара, признанного еще при жизни классиком советской детской литературы. Сама его биография с точки зрения прогрессивно мыслящих была, возможно, и не безупречной, однако его большой талант, раскрывшийся уже после гражданской войны, находит поклонников до сих пор.

Одной из жемчужин гайдаровского творчества стал опубликованный в 1936 году рассказ «Голубая чашка» – своего рода «роуд-муви» о приключениях отца и дочери, обидевшихся на маму и решивших «уйти из этого дома куда глаза глядят». Живость и естественность повествования, кое-где окрашенного романтическим колоритом прошедшей войны, характеры детей и самого главного героя, тоже сохранившего в себе что-то от ребенка, яркие детали и краткость повествования – кажется, что все это родилось как бы само собой. И только сам Гайдар знал, каких мук стоила ему эта легкость. «Мы все переписали вместе, и во время работы он восхищался каждым найденным вместе словом», – вспоминал помогавший Гайдару другой патриарх детской литературы Самуил Маршак. В результате на свет появился не просто хороший рассказ, но настоящий образец лирической прозы.

«Золотая луна сияла над нашим садом. Прогремел на север далекий поезд. Прогудел и скрылся в тучах полуночный летчик. А жизнь, товарищи... была совсем хорошая!»

«Денискины рассказы»

Виктор Драгунский

Быть может, самая известная из детских книг, написанных в советскую эпоху и принесшая ее автору настоящее бессмертие. «Денискины рассказы» выросли из его безмерной любви к сыну, из жадного внимания к раскрывшемуся перед ним миру детства», – писал о Драгунском Юрий Нагибин. И, может быть, именно в этой книге раскрылись сильные стороны не только Драгунского, но и советской детской литературы в целом – наблюдательность, добрый юмор, скрытая, но от того не менее сильная лирическая составляющая и несомненное писательское мастерство. «Девочка на шаре», «Слава Ивана Козловского», «Он живой и светится», «Заколдованная буква» – любой из этих рассказов помнишь с детства, одно, а то и несколько из сотни изданий стоят, кажется, на любой полке, и все же нельзя, наверное, удержаться от улыбки, заметив в магазине очередную подборку историй о Денисе Кораблеве и его друзьях.

«Вино из одуванчиков»

Рэй Брэдбери

«Утро было тихое, город, окутанный тьмой, мирно нежился в постели. Пришло лето, и ветер был летний – теплое дыхание мира, неспешное и ленивое. Стоит лишь встать, высунуться в окошко, и тотчас поймешь: вот она начинается, настоящая свобода и жизнь, вот оно, первое утро лета».

На дворе благословенный 1928-й, одна война уже кончилась, другая еще и не думала начинаться, и семейство Дугласа Сполдинга из Гринтауна, штат Иллинойс, готовит вино из одуванчиков – блаженный напиток, каждая капля которого напоминает о лете. Время свободы и великих открытий, когда новые теннисные туфли способны унести тебя далеко-далеко, когда чудаковатый изобретатель задумывается над машиной счастья, а престарелый полковник становится «машиной времени», вспоминая легендарного фокусника Чина Линсу и сражения Гражданской войны. И, быть может, именно здесь с наибольшей силой проявился лирический дар Рэя Брэдбери, который до глубокой старости оставался прежде всего поэтом.

«Лето Господне»

Иван Шмелев

В самом названии романа «Лето Господне» двойной смысл – одновременно и «лето Господне благоприятное» из книги пророка Исайи, и «лето» как обозначение года: год, проходящий перед ребенком как череда церковных праздников, вспоминаемая с любовью и нежностью. А с ними проходят люди – филенщик Горкин, старший приказчик Василь Василич, прогорелый барин Энтальцев, веселые работники и Сергей Иванович Шмелев – созданный писателем образ отца можно назвать одним из самых ярких во всей русской литературе. Разумеется, все это стилизация, которая иногда может показаться излишне сентиментальной, если не сусальной, но начните читать – и вами овладеет поэзия старого Замоскворечья, неспешной жизни, повседневной радости или грусти.

«Вот уже и проходит день. Вот уж и елка горит – и догорает. В черные окна блестит мороз. Я дремлю. Где-то гармоника играет, топотанье – должно быть, в кухне. В детской горит лампадка. Красные языки из печки прыгают на замерзших окнах. За ними – звезды. Светит большая звезда над Барминихивым садом, но это совсем другая. А та, Святая, ушла. До будущего года».