​«Мотылек»: Приговоренный к ссылке бежал

В центре сюжета лежит история вора-медвежатника Анри «Мотылька» Шарьера (Чарли Ханнэм), который перешел дорогу мафии, за что получил пожизненный срок за убийство, которого не совершал. Едва попав в камеру временного заключения, Анри сразу решает, что подавать апелляции в суд – только время зря терять, а чтобы выбраться на волю нужно совершить побег. Задача эта оказалась не из легких: отбывать наказание Мотылька отправили в трудовой лагерь во Французской Гвиане, где за первую попытку побега заключенного отправляют на год в одиночную камеру, за вторую – на пять лет, а за убийство надзирателя казнят на гильотине. Но Анри – парень живучий и хитрый. Он практически сразу заключает союз с хилым, но богатым Луи Дега (Рами Малек), который щедро платит новому товарищу за защиту от местных головорезов. Постепенно деловые отношения перерастают в крепкую мужскую дружбу, которая обоим помогает выжить в нечеловеческих условиях.

Автобиографический роман Анри Шарьера, вышедший в 1969 году и в одночасье покоривший сначала Францию, а затем и весь мир, уже второй раз попадает в поле зрения кинематографистов. Первая экранизация вышла как раз на пике популярности книги – в 1973 году. Фильм тогда поставил Франклин Шеффнер («Планета обезьян»), а главные роли исполнили голливудские звезды Стив МакКуин и Дастин Хоффман. Шеффнеровский «Мотылек» был добротной и стандартной тюремной драмой. Единственное, что отличало ее от ряда других подобных историй о побеге из заключения – это обилие запоминающихся экзотических деталей. Одна только сцена ловли голыми руками крокодила дорого стоила!

Сейчас исследователи биографии Шарьера ставят достоверность его романа под большой вопрос. Они даже предполагают, что все описанные в книге злоключения случились не с самим автором, а с другими заключенными, а Шарьер всего лишь кропотливо собрал и записал их истории. Кажется, что создатели новой экранизации и сами не до конца верят французу. Местами лента Михаэля Ноера и вовсе походит на байки, которые травят друг другу сокамерники – настолько далеко она уходит от реалистичности.

Чувствуется, что Ноеру было тесно в рамках формата «основано на реальных событиях» и в то же время хотелось избежать сравнения с культовым фильмом Франклина Шеффнера, которому он все-таки отдает дань уважения парой визуальных цитат. Михаэль Ноер выстраивает довольно странный мир, весьма условно похожий на действительность 30-х годов. Например, показанный Париж слишком сильно смахивает на павильон, одолженный у «Мулен Руж». Отчасти ответственность за это лежит и на сценаристе Аароне Гузиковском, который, переделывая оригинальный сценарий Далтона Трамбо и Лоренцо Семпл-младшего, вычеркнул многие подробности из лагерной жизни, зато дополнил портреты главных героев парой ярких деталей. Так, у Луи Дега появилось навязчивое и необъяснимое желание постоянно рисовать, а у Анри Шарьера – сентиментальная мотивация для написания своих мемуаров. Делает он это исключительно в память о Луи, чья поддержка не раз его спасала.

Актерский дуэт Чарли Ханнэма и Рами Малека получился любопытным, но не выдающимся. За судьбой Мотылька и Дега интересно наблюдать, им искренне сопереживаешь, но общая условность ленты мешает по-настоящему проникнуться их историей. Ханнэм и Малек играют, скорее, уже знакомые им типажи – обаятельного уголовника и нервного умника, – нежели реальных людей. Многие сцены, которые можно назвать самыми яркими и эффектными в новом «Мотыльке», режиссер снимал с явной оглядкой на «Остров проклятых» (2009) Мартина Скорсезе. Ноер не скрывает своего с удовольствия от заигрывая с темой безумия, реального и симулируемого. Но, к сожалению, выжать из типичного авантюрного романа мистический триллер ему не удалось – материала оказалось маловато.

Общее впечатление от «Мотылька» Михаэля Ноера, которому можно простить и шаблонность, и неправдоподобность, портит внезапный пафосный финал. Оказывается, вся эта история была рассказана не для того, чтобы мы восхитились силой человеческого духа, а для того, чтобы мы ужаснулись факту существования гвианской колонии, куда ссылали французских заключенных вплоть до середины прошлого века. Этот обличительный пафос был еще более-менее уместен в оригинальном фильме, где большое внимание уделялось деталям и созданию атмосферы. В новой же версии, где мы за два с лишним часа не смогли почувствовать реальность палящего зноя и испугаться перспективы заключения в одиночную камеру, – о каком порицании может идти речь? С этим обвинительным жестом, направленным в сторону французской истории, «Мотылек» пытается казаться серьезнее, чем он есть на самом деле. И это сводит практически на «нет» все то хорошее, что в нем было.