​«С широко закрытыми глазами»: Ночные животные

«С широко закрытыми глазами» – самая личная картина Кубрика, который так и не дожил до премьеры: умер, едва закончил монтаж этого завораживающего нуара, где улавливается и «Космическая одиссея» (1968), и «Заводной апельсин» (1971), и «Сияние» (1980), и после которого, как известно, самая популярная голливудская пара разошлась. Когда жена (Кидман) признается в своей страсти к незнакомцу, муж (Круз) погружается в водоворот ревности и отчаяния, который ведет к абсурдному маскарадному обряду под румынскую мессу, звучащую задом наперед. А зрителю остается гадать, является ли приключение реальностью, фантазией или кошмаром. Фрейд, Юнг и Лакан были бы довольны опасными хождениями задумчивого буржуа.

Мрачная картина, поставленная по рассказу «История снов», или «Новелла о снах» австрийца Артура Шницлера, которым Кубрик заинтересовался еще до фантастики с Монолитом, выглядит авангардной и современной даже 20 лет спустя. И дело не столько в том, что фильм якобы является пропагандой иллюминатов, или что он стал рекордсменом по продолжительности съемок, которые, как всегда у Кубрика, были трудоемкими и изматывающими. «С широко закрытыми глазами» – глубоко тревожное полотно маэстро стиля. И конечно, если речь идет о сексе в кино, неизбежно вспоминается дикая оргия в венецианских масках. Хотя фильм гораздо больше, чем дикая оргия в венецианских масках.

Кубрик сделал странный, похожий то ли на сон, то ли на игру, нуар о любви, ревности, мужском тщеславии, женской власти, сексе без любви и страхе смерти. А еще о том, как в одиночку просадить кучу денег в холодном Нью-Йорке. Фильм с традиционным кубриковским нигилизмом (ничто не имеет значения – только «fuck») говорит на языке метафор. «С широко закрытыми глазами» – завещание 70-летнего режиссера, чья смерть лишь придала картине веса.

Детектив о муках совести и стыда, где абсолютно все пахнет сексом, справедливо называют комедией. «С широко закрытыми глазами» – сатира на класс богатых и властных. Главный герой – самовлюбленный муж и любовник, уверенный, что женщина не может изменить, потому что женщина – жена и мать, то есть не шлюха. А что делает жена? Она издевательски смеется. Выясняется, что однажды любимая Круза была готова отдать все свое будущее за ночь с незнакомцем. После такого откровения патологически бессильный, отравленный параноидальной ревностью и неуверенный в себе и своем окружении муж то ли сознательно, то ли бессознательно сталкивается с соблазнами, которые ведут его на карнавальный шабаш, где все трахаются.

Особую странность фильму придают встречи Круза с женщинами, которые готовы сделать для него все, что он пожелает, и продавцом костюмов, который торгует своей похотливой дочкой, а также разные повторы людей, мест и событий, похожие на дежавю. Однако Кубрик говорит не только о запретных желаниях и женщинах, которые смеются над мужчинами. «Запретное» – не только предательство, хотя главный конфликт и ирония проявляется именно в том, что желания женщины – это лишь фантазия. Но есть ли серьезная разница между сексом воображаемым и реальным? Весь сюжет похож на сон, поэтому толком не понять, где реальность, а где фантазия, где правда, а где вымысел. Да и сами персонажи не уверены, что «реальность одной ночи и есть истинная правда, и что ни один сон не бывает просто сном». Здесь реальность кажется сновидением, а замыслы – реальностью, но только во сне, с широко закрытыми глазами, вы видите «жизнь» яснее. Как молодой насильник с широко раскрытыми глазами в «Заводном апельсине».

Говоря о грехе, будь то гордыня, скупость, зависть, гнев, похоть или уныние, Кубрик предупреждает, что «обещания, данные здесь, уже нельзя взять назад». Грех, по фильму, неизбежно ведет к смерти. Это искусное полотно, магия которого непостижима, изображает умирающее человечество, рабов желаний и страстей. «Сияние» ведь тоже не только о сумасшедшем писателе с топором. Правда, эта картина Кубрика гораздо страннее «Сияния». Да, такое возможно. Под маской эротической драмы об искушениях и разврате скрывается история о продажной человеческой натуре, то есть о человеке, как о шлюхе.

Деньги в сюжете играют важную роль. «Дорогая, ты не видела мой бумажник?» – первое, что произносит Круз, который весь фильм сорит деньгами и, ухмыляясь, рвет зеленую бумажку, а каждому встречному представляется доктором, что, видимо, придает ему больший авторитет в обществе. Персонажей полностью определяют деньги, которые служат для того, чтобы очаровать, подкупить или запугать. Даже имя доктор Билл – это же «dollar bill».

Но даже такому богачу вход в элиту закрыт. Оказавшись на тайной вечере, герой сталкивается с новой, порочной для себя реальностью. Там его заставляют снять маску, то есть раздевают, лишают лица, и прогоняют с позором, а когда жена спрашивает, почему его приглашают каждый год на шикарные вечеринки, муж отвечает: «Чтобы можно было вызывать меня на дом по телефону». Прямо как шлюху, правда? Выслужиться перед теми, кто платит. Так что реальная порнография – это не столько помпезная оргия, которая заканчивается жертвоприношением. Порнография – это богатая жизнь скучных буржуа, которые одержимы статусом и сексом. Люди в этом мире – потребители, которых покупают, как вещи, и «трахают».

Обратите еще внимание, что персонаж Кидман видит ужасные сны, как персонаж Николсона в «Сиянии». Женщина – такой же заложник «Оверлука», зловещего, загадочного и завораживающего. «Я трахалась с другими мужчинами. Я знала, что ты видишь меня в объятиях всех этих людей... Как я трахаюсь с ними. Мне хотелось дразнить тебя, смеяться тебе в лицо». Порочная жена участвует в оргии, а осмеянный муж только наблюдает со стороны. Круз – молчаливый скиталец, который может только сочинять, а не воплощать мечты. Муж живет фантазиями жены. Возможно, все дело в бедности воображения и страхе потерять власть. Очевидно, смыслы следует искать во снах.

Между прочим, Нью-Йорк – такая же декорация (снимали в Лондоне и Pinewood Studios), как отель «Оверлук», вскрывающий поток подсознания главного героя. Город – воплощение бессознательного, место между буквальным и образным, рациональным и иррациональным, то есть там, «где кончается радуга». Даже дом Зиглера (Сидни Поллак), куда Круз и Кидман приходят на праздник, похож на «Золотой зал» отеля, который, говорят, был «любимым местом элиты», то есть тех, кто слушает вальс Шостаковича и танцует в обнимку под «Strangers in the Night» после церемониального изнасилования. Реальность праздничной вечеринки у Зиглера всегда была оргией, только замаскированной.

«С широко закрытыми глазами», где переплетаются эпохи и культуры, говорит об обществе, как о бизнесе. Люди – товар, поэтому смерть грудастой проститутки (еще одного воплощения героини Кидман) – всего лишь «шарада». Смерть не имеет значения, потому что «жизнь продолжается». Но ведь вы же это знаете, верно? Здесь нет ни страха, ни стыда, а обман уже не кажется обманом, так как становится необходимостью, потому что есть кое-что важнее – «трахнуться». Рождество (очень символично) превратилось из религиозного торжества в костюмированную оргию потребления. Покупатели «трахаются» в безжизненных масках, лицах смерти, а потом тратят деньги на игрушки, чтобы после опять отправиться в «парк сексуальных аттракционов», потому что так проще подавить скучную и пугающую реальность. А может, действительно, ничего не было? Все – фантазия. Все – ложь. А пароль – не «Фиделио», а «Fuck».

Элегантная рождественская поэма грез, сперва объявленная наивной и абсолютно не сексуальной, зато сегодня эти свидания с проститутками, вызванные чувством вины, ревности и ненависти, называют «Космической одиссеей» среди фильмов об отношениях, является самой кассовой у Кубрика, которому важнее пробудить в зрителе чувство, чем рассказать историю одной несчастной пары. Главное – понять, что вы никогда не сможете полностью узнать того, кто спит с вами в одной постели. Очень точно замечает Кидман, когда спрашивает Круза о том, как она выглядит: «Ты даже не взглянул». Глаза широко открыты, но они «fucking» слепы.