РАДИО КНИГА ВСЛУХ 
Верные поклонники Эмира Кустурицы будут приятно удивлены новым фильмом режиссера, однако неподготовленного зрителя могут отпугнуть слишком уж специфичные и непонятные режиссерские фантазии.
Когда «Млечный путь» начинается, хочется восхищаться, восхищаться и восхищаться. Прекрасные пейзажи, гористая местность, полет сокола, зеленые верхушки деревьев – и пока разгадываешь заложенные в картинку символы, буквально чувствуешь дуновение ветра, «ощущаешь глазами» всю красоту того, что показывает Кустурица. Даже когда в кадре белоснежные гуси купаются в «кровавой» ванне. Но вдруг откуда-то из глубин появляется… Нет, не так – врывается дикий визг свиньи. Потом начинается пальба, в ушах свистят пули. Одновременно где-то взрываются мины. Потом прилетает вертолет, который заполняет своим грохотом аудиальное пространство ленты. Конечно же, на фоне во весь голос играет оркестр. Поклонников режиссера этим нисколько не удивишь (скорее, они даже ждут этих привычных элементов), в то время как обычные зрители точно захотят забраться обратно на холмы с первых кадров. Так или иначе, Эмир Кустурица начинает именно с этого свой фильм о волшебной, чудной, глубокой (и подчас понятной только ему самому) истории любви, происходящей в период Боснийской войны. И магический реализм, на котором играет режиссер, начинает немного фальшивить.
Еще до того, как гуси прыгнут в ванну, а сербский молочник Коста, сыгранный самим Кустурицей, проснется от своего беспокойного кошмара, на экране появится титр «Основано на трех реальных историях и бурных фантазиях режиссера». Вдохновение Кустурица определенно черпал из собственной короткометражки «Наша жизнь», которая включена в сборник 2014 года «Разговоры с богами». Начало ленты впечатляет своей энергичностью, своим сочным абсурдом и колоритными характерами, среди которых адекватными кажутся только главные герои, сам Коста и Итальянка, сыгранная Моникой Беллуччи. Чем-то введение в «Млечный путь» напоминает ленту «Черная кошка, белый кот». Однако после того, как режиссер обрисовал ситуацию и дал зрителю почувствовать почву, он начинает говорить сам с собой. В принципе, те, кто видел «Нашу жизнь», ничего нового для себя не откроют – вплоть до последних 10 минут фильма, которые вышли у Кустурицы действительно выдающимися. Два часа действия же, которые разделяют начало и конец ленты, выглядят непоследовательно – во многом именно из-за того, что за полетом фантазии режиссера, конечно, наблюдать интересно, но понять его не всегда представляется возможным. Сумасшедшие часы в доме сумасшедшей бывшей гимнастки, змея, которая пьет молоко, взрывающиеся овцы… На первый взгляд, истолкование этих метафорических символов на поверхности. Но тогда получается явное пресыщение картины одним и тем же. Особенно на фоне того, что многое из вновь сказанного уже звучало в лентах Кустурицы, посвященных Боснийской войне.
Что касается овец, гусей и вообще животных, то им здесь отведена особенная роль – они подчеркивают животную природу самого человека. Именно поэтому, когда забойщики сливают свиную кровь в ванну, в которой затем беспечно плещутся упомянутые гуси, никто (из готовых к этому) не удивляется. Как и многие другие созданные Кустурицей образы, метафоры с животными впечатляют. Хотя при этом и можно поймать себя на мысли, что, купание в крови как комментарий к Боснийской войне это, пожалуй, самая откровенная висцеральная метафора ленты.
Коста возит молоко на линию фронта. Каким-то чудом ему и его ослу с помощью зонтика всегда удается избегать попадания назойливых пуль. Возможно, ему помогает его ручной сокол. Однако если от пуль герой и смог уберечься, то от навязчивой любви бывшей гимнастки-чемпионки Милены (Слобода Мичалович) его не спасет ничего. Милена, обожающая Косту и своего брата, снайпера и ветерана Боснийской войны Загу (Предраг Манойлович), решает «подарить» последнему невесту, ради чего отправляется в лагерь беженцев и там «выкупает» Итальянку. В ее тонком расчете – двойная свадьба, ее с Костой и Заги с Итальянкой. Однако в дело вмешивается Кусту… магия, «химия» и судьба: Коста без памяти влюбляется в Итальянку, та влюбляется в Косту.
Мы никогда не узнаем имени Итальянки и ее настоящей истории. Она наполовину сербка, наполовину итальянка, она бежала в Сербию, чтобы лучше узнать свою вторую родину, но идти ей здесь некуда. Еще в нее был влюблен один очень важный британский генерал, который из-за нее отсидел в тюрьме и как раз должен выйти на свободу. Итальянка подозревает, что он будет искать ее, живую или мертвую, отчасти поэтому она в бегах. Пока же она, не сильно распространяясь о своем прошлом, доит коров, готовит обед, носит воду из колодца – короче говоря, Идеальная Женщина (к тому же это Моника Беллуччи). Однако Боснийская война заканчивается, приезжает ее «суженый», хотя она уже успела полюбить Косту, и двойная свадьба не за горами. Однако тут объявляется обещанный британский генерал, который руками миротворцев организует массовую бойню в деревне, где обитает Итальянка. Волею Кусту… судьбы спасаются только Коста и сама Итальянка.
После этого героям предстоит бежать по полям и болотам, чтобы скрыться от преследующих их солдат. И здесь, снова, слишком много натянутого магического реализма, который – потому что это Кустурица! – смотрится захватывающе. Сокол, крыльями вызывая сильный ветер, помогает Косте и Итальянке вырваться вперед. У них будет идиллическая ночь в заброшенной хижине на берегу реки. Чем дальше бегут герои, тем сильнее они отрываются от реальности – и вместе с этим лента, полная такого логического «волшебства», начинает рассыпаться. Одна из фишек Кустурицы, которую он активно эксплуатирует – всякий раз, когда его герои оказываются в безысходных ситуациях, у них обнаруживается совершенно невероятный способ побега (например – взлететь без крыльев) или, напротив, не обнаруживается (например, умереть). Однако если раньше Кустурице удавалось аккуратно вписывать такие «я-так-сказал» повороты в сюжет, то теперь это выглядит нарочито и даже сердито. Да, на войне логики нет, но лишать ее фильма о войне, даже мотивируя это требованиями метода, по меньшей мере странно.
В конечном итоге финал драмы, лишенный фокусов с супергромкими звуками и терзающими взгляд вертолетами и CGI-гадюками, производит сильное впечатление. И сама развязка, к которой пришел Эмир Кустурица, и те пейзажи, в которых все представлено – если это не захватывает дух, то как минимум вырывает из груди задумчивое «Ух ты!». Однако сложно сохранить это впечатление. Чем больше времени проходит со времени просмотра, тем яснее понимание, что лента «По млечному пути» не сообщила ничего нового зрителю и не стала для режиссера чем-то новым. Хотя - и этого не отнять - приятно еще раз оказаться в «бурных фантазиях» Кустурицы.
