​10 клише из фильмов, которые никто уже не замечает

Все на одного

Главный оплот этого клише – разнообразные боевики (причем чуть ли не самым первым приходит на ум, конечно же, «Матрица», – помимо других таких же ярких примеров «классики» вроде «Убить Билла», или же недавних, вроде «Джона Уика»). Вне зависимости от специфики сюжета конкретного фильма клише меняется мало: многочисленные нападающие обычно более или менее безлики, а главный герой (иногда двое главных героев), который в одиночку им противостоит, обычно именно здесь получает возможность блеснуть своей супергеройской крутизной (даже если по сюжету он не супергерой). Главной претензией к подобным сценам может быть нереалистичность (конечно, если речь не идет о мире, где возможно вообще все, как в «Матрице»). Но режиссеры к ним прибегают и не ради сурового реализма, а скорее как раз наоборот, – и не зря, потому что многие из них стали известной фишкой культовых фильмов, которые фанаты готовы пересматривать бесконечно.

Последняя миссия

Ситуация, когда главный герой, крутой парень, «завязавший со своим прошлым», остепенившийся, опционально обзаведшийся семьей и так далее, внезапно вынужден снова выйти на тропу войны, уже настолько всем знакома, что стала чем-то вроде традиционной завязки сюжета. Мы уже знаем, что некоторые киногерои просто не уходят на покой надолго, а частенько – не уходят никогда, и что «самые-самые последние миссии» нередко обзаводятся сиквелами. И вообще, «последние миссии» – это, как правило, довольно предсказуемое торжество добра с кулаками («Перевозчик» (и его сиквелы), «Заложница», «Великий уравнитель»…). Но ради хорошего актера в главной роли и зрелищного боевика зрители частенько готовы прощать режиссерам такие условности.

«Немой» помощник главного злодея

Есть разве что один способ сделать правую руку главного злодея еще более зловещим и опасным с виду (кроме как, разумеется, наделить его самыми выдающимися навыками в области смертоубийства), – не давать ему реплик. Дань этому клише можно встретить даже во франшизе «Люди Икс» («Люди Икс: Первый класс»), а уж в боевиках (от «Голдфингера» до «Джона Уика 2») оно стало практически традицией, тем более что роль такого героя вполне предопределена. Если ты – правая рука местного зла и существуешь затем, чтобы расправляться со всеми, кто переходит ему дорогу, самыми ужасными способами, то в конце ты, уж конечно, станешь именно тем, с кем у протагониста произойдет кульминационная драка. И слова здесь, действительно, ни к чему – потому что уже заранее все понятно.

Главный злодей, который «не так мертв, как кажется»/ всегда возвращается

Клише, которое само по себе служит предупреждением: увидев это хотя бы пару раз (не говоря уже про десяток-другой раз) вы уже неминуемо ждете подобного развития событий. Исключительная живучесть – вообще один из неотъемлемых атрибутов старого-доброго злодея, который проник повсюду, причем охватив самые разнообразные жанры и форматы. Иногда способность злодея выживать буквально невзирая ни на что может отдавать излишеством, но «в разумных дозах» это клише хорошо поддерживает накал страстей (и в конечном счете делает победу главного героя еще более заслуженной).

«Избранный»

Клише с «Избранным» процветает, нередко в паре с распространенным сюжетом о глобальной катастрофе или уничтожении мира. Обычный «Избранный» – это героиня или герой, которому вначале не хочется брать на себя ответственность спасать мир, – а надо. Надо, как правило, потому что Избранному волей судьбы (или случая) достались некие выдающиеся качества, по какой-либо причине окружающие видят в нем лидера, он отличается особенным происхождением и (или) предысторией, или даже все вместе. Кроме «Матрицы» и «Гарри Поттера», можно вспомнить другие громкие франшизы последних лет, преимущественно в жанре young adult – «Голодные игры», «Бегущий в лабиринте», «Дивергент», хотя вообще это клише очень живуче и проникает чуть ли не везде, от фильмов об инопланетных вторжениях («Грань будущего») до космоопер («Звездные войны») и от самой разнообразной фантастики до фэнтези («Меч короля Артура»). По одной теории, протагонисты часто становятся для зрителей «аватаром», с которым они могут себя ассоциировать, и именно это в том числе и делает «Избранных» такими популярными, – благо предложение вполне удовлетворяет спрос. «Избранный» – действительно вечное клише, использование которого превратилось для сценаристов в благородный спорт: ведь приходится постараться, чтобы сделать очередного «Избранного» интересным и «менее клишированным» героем.

Любовь, которая исправляет злодея

Или, чаще, злодейку. Как правило, история злодейки бывает незамысловата: ее забрали у семьи и с самого детства растили как «машину для убийств». Например, как Гамору в «Стражах Галактики». Однако, как в случае с Гаморой, довольно скоро выясняется, что злодейка – на самом деле не так уж и зла, и более того, у нее, в сущности, доброе сердце. Выясняется это, конечно, с помощью положительного главного героя и вездесущей романтической линии, показывающей нашу героиню с ее лучшей стороны – или же просто магическим образом меняющей «минус на плюс». Да, мы все прекрасно понимаем, что, как бы ни был неотразим наш главный герой, даже его чары вряд ли могут вдруг кого-то превратить в свою полную противоположность, – вот только каждый раз, когда это происходит, зритель тут же признает силу клише и благодушно соглашается, что все на свете, и в том числе безжалостные космические наемницы, заслуживают личное счастье. И, действительно, почему нет?

Необъяснимый лимит суперсил

Герой с суперсилами – подарок для автора сценария. Такого героя чрезвычайно сложно «загнать в угол» и потенциал для эффектных поворотов с ним почти неисчерпаем. Супермен, к примеру, способен летать с огромной скоростью, голыми руками поднимать сверхъестественные тяжести, и его силам и выносливости, казалось бы, нет предела. Спрашивается, как кто-то или что-то может встать у него на пути, ведь он может все? Правда, будь это так, то и снимать фильмы было бы не о чем. Отсюда клише, диктующее героям, в той или иной степени подобным Супермену, иметь ограничения или даже слабости. Слабостью Супермена, к примеру, является криптонит, а еще, хотя он и практически непобедим для землянина, криптонец может оказаться ему вполне равным противником. В «Бэтмене против Супермена» «лимитом суперсил» для Супермена оказывается его бессилие перед обычным человеческим коварством (злодейским планом Лекса Лютора). Даже для такого героя, как Супермен, свойственно оказываться не настолько уж неуязвимым (сюжет о смерти Супермена существует и в комиксах) потому, что фанаты воспринимают это как должное: даже если любимый герой – сверхчеловек, ему не помешает иметь побольше обычных человеческих черт.

Чудесные «воскрешения»

Это клише, которое одни любят, а другие ненавидят всей душой, к тому же, одно из самых часто встречающихся. Ситуация, когда якобы погибший герой чудесным образом возвращается к жизни, может радовать, если речь идет о любимом персонаже, или раздражать, если кажется, что все это было только ради того, чтобы зритель лишний раз попереживал, – противники этого клише видят в нем «грубую работу». С другой стороны, есть такие герои, чье «хобби» – «воскресать» (как для Джеймса Бонда, который таким образом как бы комментирует свое уже далеко не первое воскрешение – в «007: Координаты "Скайфолл"», отрывок ниже), так что в их исполнении возвращение из мертвых уже воспринимается как должное. В иных случаях «смерть» персонажа, не иначе как рассчитанную на реакцию в стиле «Не может быть!», затмевает разве что его появление живым и здоровым. Но как бы мы к ним ни относились, «воскрешения» – уже давным-давно освященный временем прием (а «умерших и воскресших» можно перечислять до бесконечности, от шекспировской Джульетты до Джеймса Бонда и от Шерлока Холмса и Гэндальфа до Ника Фьюри).

В нужном месте, в нужное время

Какая бы катастрофа ни происходила на экране, в ее эпицентре всегда оказывается он – главный герой, у которого – какая удача – имеется предостаточно навыков и умений, чтобы в критический момент спастись самому, выручить своих родных, а нередко даже спасти мир. Такой герой всегда позаботится о том, чтобы оказаться в самом центре событий, потому что просто не может иначе. В каком-то смысле это клише делает из профессионального спасателя («Разлом Сан-Андреас»), или профессионального «выживальщика» в экстремальных условиях («Послезавтра»), или абсолютно бесстрашного пилота, способного без особых сложностей управлять даже инопланетным кораблем («День независимости») своего рода «бога из машины». Или же ставит их перед вопросом «Кто, если не я?», заодно позволяя зрителю при желании легко вообразить себя на их месте.

Главный злодей, который не дружит со здравым смыслом

Как говорил актер Джерри Сайнфелд: «Когда вам что-то нравится, не стоит слишком задумываться о логике. Как со злодеями во всех фильмах о Джеймсе Бонде: стоит Бонду проникнуть на базу злодея, как тот уже его встречает: "А, вот и вы, мистер Бонд. Пожалуйста, заходите. Сейчас я вам в подробностях расскажу весь мой злодейский план, а после попытаюсь вас убить чудо-устройством, которое все равно не сработает"». Главный злодей приключенческого боевика свободно может собирать в себе чуть ли не все соответствующие клише разом, в частности, быть иностранцем, в ключевой сцене эффектно являться перед героем из темноты, иметь трагическое прошлое (непременно связанное с прошлым главного героя), и, конечно, быть склонным болтать, чтобы главный герой (а вместе с ним и зритель) узнал все его замыслы и всю подоплеку, и растягивать время – чтобы у главного героя были все возможности избежать приготовленного ему ужасного конца. Обычно такая традиционность – это часть жанра (как в случае с Эрнстом Ставро Блофельдом в ленте «007: Спектр»). Да и в каком-то смысле злодей и должен быть предсказуемым: ведь, когда в конце он терпит поражение, бывает приятно осознавать, что мы предвидели, что именно у него пойдет не так.