​«Солнцестояние»: Антропология храма смерти и наслаждений

Новое полотно Астера – про студентов, которые отправляются в скандинавские леса, где вдали от цивилизации живет загадочная община. В путь отправляются Марк и Джош, который как антрополог пишет исследовательскую работу о языческих общинах, и Кристиан с девушкой Дэни (прекрасные Джек Рейнор и Флоренс Пью), чья семья – родители и сестра – умерли страшной смертью. Сцена самоубийства жутко траурная и странная, что, собственно, и определяет тему фильма, но, к великому несчастью, пролог так и остается мрачной тенью, которая преследует главную героиню. А потом приходит время поездки в таинственную деревню, которая кажется развлекухой для ребят, но для сироты становится попыткой подавить горе.

Молодежь едет отдохнуть и насладиться живой природой и силой земли, а наслаждения ребятам обещает их бородатый друг, швед Пелле, чья семья живет в этой общине. Правда, потом выясняется, что семья Пелле – вообще вся община, в которой дружелюбие медленно, но уверенно превращается в скрытую угрозу. Люди исчезают, трапезу отравляют, ритуальные самоубийства, песни, пляски, оргии, кровосмешение, а потом все полыхает ярким огнем. Летний праздник под палящим солнцем оборачивается сектантским кошмаром.

Ари Астер продолжает тему «Реинкарнации», тоже сделанной под патронажем студии А24. Перед нами снова кино про съедающую тоску, порожденную семейной трагедией. «Солнцестояние» тоже драма, которая притворяется ужастиком. Режиссер тонко обыгрывает отношения Дэни и Кристиана и влияние закрытого общества на гостей с большой земли. Спросите, почему драма? Дело в отсутствии мистики как обязательного элемента любого жутика. «Солнцестояние» не устрашает и не мучает. Во всяком случае, мучает не демонстративно.

Режиссер играет со зрителем, провоцирует, идет против жанрового шаблона, поэтому нельзя без улыбки смотреть на озадаченных и растерянных ребят (особенно похотливого дурачка в исполнении Уилла Поултера), свидетелей причудливых торжеств и обычаев, к которым их приобщают. На этих противоречивых чувствах в духе «Прочь», порой неожиданном смешении драмы, комедии и якобы хоррора удерживается внимание к истории, чуть ли не точь-в-точь повторяющей «Плетеного человека». Там тоже языческие танцы становятся предвестниками жертвоприношения. Говорят, танцовщица мечтает стать богиней полей, Королевой мая, а богам предлагают не только зарезанных животных. А не ремейк ли это культовой британской классики, где секс, смерть и экстаз – сумасшедший и кровавый театр? Может, и ремейк, но правильный, то есть самобытный.

Завязка знакомая, а для жанра вообще традиционная, поэтому сюжет довольно предсказуемый, но молодой автор умудряется вдохнуть свежесть в этот сектантский хоррор. «Солнцестояние» очевидно сделано под влиянием «Плетеного человека», «Сияния», «Ведьмы» и даже «Техасской резни бензопилой». Но одна сцена очень точно выражает то, о чем же на самом деле этот фильм, в котором люди верят, что душа после смерти тела возвращается в деревья, воздух, огонь, воду и животных, мол, жизнь циклична. Картина не только про древнюю религию и зловещий заговор, но и про рождение и смерть, и про потерю семьи и обретение «настоящей», то есть про перерождение.

Фильм заставляет задуматься, по каким законам живет человек и общество вообще, и как же далеко от дома находятся главные герои, которые по-антропологически наблюдают за загадочно «плетеными» язычниками. Так что вопрос, на кой черт режиссер нам подбросил книгу «The Secret Nazi Language of the Uthark», мгновенно отпадает. Такая деталь неслучайна, особенно когда речь идет о познании тайного общества с его рунами и темными, скрытыми сторонами.

Просмотр «Солнцестояния» полностью зависит от любопытства зрителя, желания всматриваться, потому что автор подходит к сюжету наблюдательски – он изучает залитую солнцем дикую природу, которую любят и боятся, и ее обитателей в белых одеждах, и приглашает нас, чтобы вместе под мычание, гул и режущие струнные прожить это пьянящее приключение. Именно прожить, прочувствовать, пропитаться церемониями, танцами, застольями и наркоманскими трипами. Цветы в прямом смысле дышат, а лица плавятся. Недаром, когда герои приближаются к месту поселения язычников, следящая за машиной камера опрокидывается, и дорога оказывается вверху, а небо – внизу. Абсолютно завораживающе и символично.

И пускай фильм растянут на два с половиной часа. Режиссер намеренно не торопится, хотя иногда полезнее сказать кратко. Но краткость – не про «Солнцестояние». Зато атмосфера невероятная, и тут надо аплодировать не только режиссеру, но и оператору Павлу Погоржельскому, и композитору Бобби Крлику. Вместо ужаса создатели вселяют тревогу и паранойю, заглядывая в укромные уголки семейной трагедии, которую пережила девушка, и которая ей не дает покоя в деревне отшельников. Картина ненавязчиво выявляет страх через скорбь, которой она поддается. Поразительно, как в открытом и свободном месте в окружении счастливых и улыбчивых людей человек чувствует себя одиноким и чужим. Тайна порождает подозрение, а подозрение – страх.

Режиссер изображает конфликт поколений, культур и мировоззрений. Подумаешь, люди в балахонах, деревянные кресты, магические символы и поклонение солнцу. Даже красочное и радостное Ари Астер превращает в злое. Режиссер как бы говорит: эстетика «Реинкарнации» осталась позади. Теперь – чистое небо и деревенские девушки в венках. Только смысл прежний – о смерти. А значит, «Реинкарнацию» и «Солнцестояние» разумнее показывать как «double feature», и обе остаются с вами надолго. Говорю это не для красного словца. Правда, дебют Астера крепче сюжетно и художественно, в то время как новый – более размытый, потому что, как ни крути, остается много «зачем» да «почему».

Если убрать всю закодированность (или, возможно, претенциозность), то «Солнцестояние» – околдовывающий антихоррор про ребят, которые попали в секту, изгоняющую из молодых пороки. Как говорится, не суйся туда, где дерево священно. Но можете быть уверены: эта мрачная и абсурдная сказка о теле, душе и рунах, вине, обиде и горе – интереснейший фильм года.