«Щегол»: Бездушная копия романа

Произведения, отмеченные Пулитцеровской премией, часто становятся основой для экранизаций. История знает и успешные случаи адаптаций – вроде картин «Убить пересмешника», «Трамвай "Желание"», «В порту», «В центре внимания», «Дорога», и провальные – «Мост короля Людовика Святого» с Робертом Де Ниро или «Вся королевская рать» Стивена Зеллиана. Это лишь подтверждает простую истину, что даже мастерский литературный материал может быть уничтожен при неумелой киноадаптации. Режиссеру Джону Краули и сценаристу Питеру Строхану, вставшим у руля драмы «Щегол», досталась серьезная и интересная работа – перенести на экраны высокооцененный роман Донны Тартт, сохранив смыслы и художественную ценность произведения. Они ее благополучно провалили.

Фильм «Щегол» повествует о мальчике по имени Теодор Деккер, который во время теракта в музее Метрополитен лишился матери. Тогда, будучи в состоянии шока, он тайно от всех забрал с места происшествия картину Карела Фабрициуса «Щегол» – именно ради того, чтобы ее увидеть, он с мамой и пришел в музей. После этой трагедии Тео приходится перебираться из одной семьи в другую, параллельно с этим стараясь смириться с ужасной потерей. Однажды он оказывается в подпольном мире искусства, а позже, повзрослев, становится арт-дилером. Тем временем секреты прошлого Тео заводят его в темные уголки преступного мира…

Фильм «Щегол», в отличие от одноименного романа Донны Тартт, в течение всего 150 минутного хронометража ведет нелинейное повествование, переплетая детские годы Тео с его взрослой жизнью и постоянно возвращая зрителя к трагическому эпизоду в музее. Такое рискованное решение создателей отчасти можно понять, ведь при грамотной адаптации нелинейное повествование помогло бы в более компактном формате сохранить множество сюжетных линий и поднятых в объемной, более чем 800-страничной книге тем. Однако в данной реализации это решение оказывается абсолютно неоправданным и нисколько не идет повествованию на пользу.

Авторы попытались подогнать под киноформат комплексное произведение Донны Тартт, поднимающее целый ряд серьезных и важных тем, показывающее жизнь ребенка после тяжкой потери, рассматривающее попытки примирения с демонами прошлого под натиском угрызений совести, размышляющее о бессмертии искусства. Однако двух с половиной часов оказывается мало, так как чем-то приходится жертвовать. К сожалению, в той или иной мере авторы пожертвовали как проработкой персонажей и их мотивации, так и последовательной демонстрацией взаимоотношений героев.

В результате поверхностное копирование содержания книги вместе с нелинейным повествованием превращают сюжет фильма в откровенную мешанину. Все это приводит к самому страшному – полной апатии к происходящему на экране. А ведь точек соприкосновения со зрителем в фильме могло быть более чем достаточно – непростая судьба главного героя не вызывает сомнения. К сожалению, все драматические перипетии его жизни растворяются в безэмоциональном и сумбурном повествовании.

Слабый сценарный материал автоматически превращает работу актеров в своего рода бег с препятствиями. По большому счету винить актерский состав в том, что персонажи не вызывают особых эмоций, не хочется. Николь Кидман, Сара Полсон, Джеффри Райт делают в этих условиях все, что могут. Любопытно, что ярче всех в этом блеклом представлении себя проявляют молодые актеры, особенно исполнитель Тео в юном возрасте Оакс Фигли и сыгравший его друга Финн Вулфард. Совместные сцены с их участием – те немногие моменты, когда в фильме ненадолго вспыхивает жизнь. И если актер, исполняющий Тео в ранние годы, выглядит довольно гармонично, то Энсел Эльгорт кажется абсолютным промахом. Его неубедительная игра окончательно сводит на «нет» зрительскую связь с главным героем, еще сильнее мешая проникнуться историей Тео и его душевными метаниями.

На общем заурядном фоне выделяется лишь мастерская операторская работа Роджера Дикинса. Видеоряд работает на создание атмосферы, и заслуга в этом принадлежит именно многоопытному Дикинсу, а не режиссеру Джону Краули. Это, пожалуй, единственная безоговорочно удачная сторона драмы «Щегол», которая, что печально, совершенно не в силах хоть как-то реабилитировать ленту и сгладить ее проблемы.

Меланхолическое настроение, царящее в трейлере «Щегла», на деле обращается в банальное уныние. Драма Джона Краули неумело переносит на экраны один из главных романов десятилетия, теряя по пути все, за что ценят произведение Донны Тартт. Единственной художественной ценностью фильма, наряду с работой Роджера Дикинса, в итоге становится картина Карела Фабрициуса «Щегол». Заслуги режиссера и сценариста ленты в этом, увы, нет.