Рецепт любого хоррора этой кузницы ужасов со зловещим клипом-вступлением прост: скромный бюджет, творческая свобода и актерский состав без по-настоящему известных артистов, или, если короче, «low budget, high concept». Продюсер Джейсон Блум предвидел ловушку голливудских бюджетов, поэтому умышленно ограничивает режиссеров в деньгах, чтобы они извращались творчески. Если одни фильмы не находят своего зрителя, все пожимают плечами и идут дальше, потому что фурор вызывают такие картины, как «Прочь», «Счастливого дня смерти» или «Человек-невидимка». Правда, даже популярность «черной» сатиры Джордана Пила не одолела «Оно», которое превратилось в монстра бокс-офиса.
Менее чем за десять лет Blumhouse стала лидером в хорроре. Студия прославилась благодаря картине Орена Пели «Паранормальное явление», породив моду на два поджанра: фильмы об оккультном («Астрал», «Эффект Лазаря», «Уиджи», «Окулус» и «Правда или действие») и found footage, то есть найденная пленка («Зона 51», «Виселица», «Визит», «Убрать из друзей», «Крип» и «Залив»). Понятно, что была «Ведьма из Блэр», которая на рубеже века произвела революцию, но вся суть «Паранормального явления» и в том, что рассказано, и в том, как показана история. Тогда маленький блумхаусный хоррор никто не воспринимал всерьез. А кто смеется теперь?
Не буду включать Фрейда или Лакана и объяснять вам о зловещем «Другом», и как хоррор оказался выразителем человеческих и общественных тревог, но даже сто лет спустя жанр продолжает говорить об ужасах внутри. Вспомните «Психо», «Техасскую резню бензопилой», «Суспирию», «Чужого», «Сияние» и «Нечто» – в этих картинах персонажи встречают зловещее вдали от дома. Герои пытаются сбежать из страшных мест, чтобы вернуться в родной дом. Мысль о том, что где-то там, далеко-далеко живется лучше, чем здесь и сейчас, оказывается мифом, который оборачивается трагедией. Ничего плохого не случилось бы, если бы все остались дома. Мораль нашего времени.
Впрочем, такие фильмы, как «Паранормальное явление» демонстрируют, что зло – не монстры, привидения и маньяки в масках, а сам человек. Скажете, что Blumhouse не делает ничего новаторского, ведь уже были «Изгоняющий дьявола» и «Ребенок Розмари», и это правда, но студия все равно подает ужас по-другому. В конце концов, можно посмотреть на Platinum Dunes, которая, наоборот, играет на культовых названиях: «Техасская резня бензопилой», «Пятница, 13», «Ужас Амитивилля» и «Кошмар на улице Вязов». А у Блума, некогда работавшего с легендарными братьями из Miramax, получается дешево и здорово.
Конечно, не все работает, и любой, кто видел «Виселицу» и «Правду или действие», может это подтвердить, а сама студия стала своего рода заложником франшиз («Паранормальное явление», «Астрал» и «Судная ночь»). И все же когда говорят о Blumhouse, сразу вспоминают именно «Паранормальное явление», сделанное на пороге глобального финансово-экономического кризиса, который привел к банкротству корпораций и обнищанию населения. История о паре, которая переезжает в новый дом и балуется с видеокамерой, снимая все подряд, становится метафорой влияния капитализма, внушающего чувство страха, отчаяния и паранойи. Жильцов и их родных устрашает демон, чтобы вернуть долг за сделку с их предками. Персонажи выясняют, что человек, заключающий сделку со злом ради богатства и власти, обязан отдать новорожденного как долг. А если долг не уплачен, демон будет следовать за должником, питаясь его страхом. Ужас, переживаемый в фильмах о паранормальных явлениях, является результатом сделок с дьяволом, а используя эстетику найденной пленки авторы выдают вымысел за реальность и рассказывают о крахе потребительской американской мечты. Как было изображено в «Заклятии 2», который пусть не блумхаусный, но смысл тот же: кошмар – это развод, нищета, курящий ребенок и убитый дом. Демон – невидимое зло, как и мы, подглядывающие через объектив видеокамеры за самыми личными пространствами счастливых и богатых незнакомцев.
Возрождение хоррора вызвано новыми социальными и экономическими потрясениями, как это было в 1970-х, когда гуляли сексуальная революция, Уотергейт и война во Вьетнаме. Однако Blumhouse славится не только хоррорами, но и триллерами. Блум, которого объявили «самым умным продюсером в Голливуде», воскресил карьеру М. Найта Шьямалана, выстрелившего когда-то «Шестым чувством». Недаром публика шутила, что главный шьямалановский поворот «Визита» в том, что режиссер наконец снял хороший фильм. Позже студия поддержала его «Стекло» и «Сплит», но именно «Визитом» Шьямалан вновь завоевал доверие публики.
Ироничный триллер, сделанный в традиционной для Blumhouse псевдо-документальной форме, интересен тем, что говорит о страхе старости, то есть страхе одиночества и смерти. «Визит» можно смотреть и как образ провинциальной Америки, где главным злодеем оказывается мать, а не сдуревшие старики. История мрачная, абсурдная и грустная показывает, что мы не знаем наших соседей. Мысль «чужого среди своих» проявляется и в таком триллере, как «Подарок», который разрушает миф об американской мечте, демонстрируя оборотную сторону успеха. Похожий смысл имеет захватывающий триллер «Человек-невидимка», где богатый муж тиранит запуганную жену, одержимо преследуя ее, будто дьявольская сила. В новом толковании классики режиссер Ли Уоннелл, автор «Апгрейда» (единственной фантастики у Blumhouse), изображает домогательства, насилие, преследование и другие патриархальные ужасы. «Мы как будто живем с оборотнями», – замечает герой «Визита». Зло – не в домах, а в людях.
Главная тема творчества Blumhouse – невозможность убежать от прошлого. Прошлое окутывает настоящее и преследует в будущем. Персонажи пытаются раскрыть правду о тревожных воспоминаниях и столкнуться лицом к лицу с великим злом. «Окулус» показывает, как брат и сестра возвращаются в дом своего детства, чтобы уничтожить зеркало, которое погубило их родителей. «Астрал» изображает семью, которой злые духи не дают покоя, и чтобы защитить родных, отец должен погрузиться в собственное подсознание. «Синистер» представляет писателя детективов, который ради денег и славы переживает чужие трагедии, запечатленные на пленках. В «Убрать из друзей», где формой сюжета выступает компьютер (еще одна разновидность found footage), школьникам мстит их одноклассница, которую довели до самоубийства. В триллере «Тебе стоило уйти» богатого вдовца преследует грех прошлого. В новом продолжении «Хэллоуина» выжившая жертва ожидает возвращения маньяка. В картинах Blumhouse дом всегда будет проклят, потому что проклят человек, а эта травма – на всю жизнь.
Жуткие стуки, скрежет и шепот во мраке, демон хочет завладеть телом живого – это все прекрасно, но Blumhouse старается делать кино еще и злободневным. После «Синистера» актер Итан Хоук сыграл в «Судной ночи» – антиутопии о том, как в звездно-полосатой разрешают убивать. Америку в этой серии фильмов трясет гражданское безумие и классовая мясорубка, американская мечта мертва, и единственный способ остановить социальный и расовый конфликт – выйти на улицы с оружием в руках и решить все по старинке. И хотя «Судную ночь» связывают с приходом Трампа, первые картины об охоте уберменшей на унтерменшей появились еще при Обаме. Может быть, брожение в обществе вызвано не демократами или республиканцами, а системой? Судная ночь посвящена одному – капиталу. Хуже того, кровавая игра, превращенная в религиозный ритуал (как-никак «In God we trust»), направлена против бедных: правительственные наемники истребляют «лишних», которые к такому вторжению не готовы. Создатели показывают, как неолиберальная Америка двигается навстречу фашизму, чтобы уничтожить «других».
В фильмах Blumhouse американцы – жертвы собственных страхов, и в этом смысле мощнейшим прорывом в жанре стал сатирический хоррор «Прочь». Фильм-событие, названный его автором Джорданом Пилом документальным, начинается с похищения черного парня, который ночью заблудился в тихом «белом» районе. Вообще, в картинах Blumhouse часто кто-то кого-то забирает: духи («Паранормальное явление»), демоны («Астрал»), пришельцы («Мрачные небеса»), сама судьба («Счастливого дня смерти») или белые буржуа, которые крадут черных, чтобы подавить их подсознание и подчинить тело. «Прочь», эдакое современное «Вторжение похитителей тел», показывает Америку, где под кожей любого цвета люди должны быть одинаковыми. Забавно, но в конце фильма первое, что говорит измученному герою его друг: «Я же говорил тебе не заходить в дом». Дом давно перестал быть убежищем. Впрочем, этот «черный» хоррор не столько о расизме, сколько о любой ксенофобии. Чуть позже Джордан Пил поставил похожий на «fucked-up performance art» фильм ужасов «Мы», оказавшийся менее популярным и обсуждаемым, который тоже говорит, что у монстра наше лицо, что зло – это мы, то есть они. «Мы – американцы», – зловеще хрипит подземный герой в красном комбинезоне, заявляя, что настало их время жить наверху, ибо при капитализме не бывает морального потребления.
Студия, которая готовит новое «Паранормальное явление», «Судную ночь» и «Хэллоуин», не останавливается и выпускает неожиданный трэш-триллер «Охота», где бегает свинья по кличке Оруэлл, пока богатая, либеральная «элита» гоняет по лесу реднеков и отстреливает их ради удовольствия. Показывая культуру насилия, абсурдно жестокая «Охота» кажется родственником конспирологических «Судная ночь» и «Эксперимент "Офис"». В последнем, идеальном для параноидального офисного работника триллере о корпорации, которая приказывает своим сотрудникам убивать друг друга, мы видим критику капитализма, а точнее – конкуренцию в капиталистическом обществе.
Можно сказать, Blumhouse по-своему участвует в политических дебатах. «Вы гниете, мы платим», – объясняет своей жертве главный злодей «Охоты», который говорит о тех самых фейк-ньюс и как либералы-глобалисты создают насилие, чтобы обвинить в этом насилии других. Но и либералы, и консерваторы являются частями общего, коренного, системного зла. Свободная Америка «инклюзивности» и «толерантности» становится местом, откуда надо бежать. Беда, однако, в том, что картины Blumhouse, которые даже называют пророческими, иной раз «трампоцентричны», так что здесь по-голливудски без сюрпризов. Только Трамп – фигура переходная, а значит, пронизанные страхом блумхаусные хиты на самом деле намекают о врожденном пороке политкорректной Америки, где классовый кризис, кажется, неистребим.