РАДИО КНИГА ВСЛУХ 
Жуткий, кровавый и мерзкий. Именно так следует охарактеризовать криминальную драму Гаспара Ноэ, который решил поиграть в Нолана и показал трагедию в обратной перемотке. «Необратимость», номинированная на главный приз Каннского кинофестиваля, остается одной из самых тревожных картин в истории – и это победа автора, который плевать хотел на развлекательное кино и повел зрителя туда, где все началось. Но если от «Вечного света», где жгут женщин, потому что они ведьмы, и «Экстаза», где разврат, секс и наркотики, хочется бежать, потому что нет сил терпеть, то от безумной «Необратимости» тоже чувствуешь себя, мягко говоря, неуютно.
«Необратимость» – история одного преступления на грани порнографии. Фильм вызывает ужасную брезгливость, особенно начало, где отчаянный Венсан Кассель носится по мрачному гей-клубу в поисках насильника своей любимой, которую играет Моника Беллуччи. Позже Гаспар Ноэ засталяет зрителя наблюдать как красотку Монику мучают в подземном переходе – снято изнасилование так зрелищно, что смотреть невыносимо. Но сначала нас с Касселем отправляют в подвальный «Ректум», где не выживут даже любовники.
Бездна у Ноэ – это хаос. Все идет в обратном порядке – от Ада к Раю. Однако теперь фильм представлен в хронологическом монтаже. Картина в радикально новом исполнении начинается там, где оригинал заканчивается: с любовных кувырканий Касселя и Беллуччи, которые приближаются к страданиям, выворачивающим наизнанку. Вызывающее головокружение приключение разгневанного героя пропитано нигилизмом и мизантропией. Преисполненный ненависти Кассель сходит с ума, желая найти и наказать злодея. Как честно и самоиронично признался Ноэ устами персонажа другой своей картины о любви: «Я хочу делать фильмы из спермы, крови и слез». А еще режиссер сказал, что «умереть – это уникальный шанс», так что имейте в виду, когда смотрите на секс, зверства, толпу геев, шлюх, трансвеститов, голых влюбленных, которые, как объявлено в манифесте о смерти Европы, квир-социалистах и фем-фанатиках, рассматриваются не как тайна, а как мясо.
«Необратимость» – дикий кошмар, внушающий отчаяние и обреченность. Ноэ сталкивает зрителя с обществом насилия. Пьяная камера кружит голову, гуляя под разными ракурсами, а титры заваливаются и мерцают под давящий саундтрек. Нас атакуют агрессивными изображениями и звуками, а та самая сцена снята неподвижной камерой одним дерзким дублем. Зачем смотреть это яростное безумие? Ответ на такой вопрос каждый зритель найдет для себя сам, но волнует меня другое. Какой смысл перемонтировать картину, лишая ее самобытной формы? Острота истории о мести, Боге и его отсутствии видна именно в построении сюжета. Фильм устарел или остался прогрессивным – об этом заставляет задуматься авторский ремейк Ноэ, и вывод не так очевиден. Головоломка стала понятнее, но это все еще старая песня о мрачном. Ноэ не добавил ничего, поменяв интеллектуальное восприятие картины на эмоциональное, детектив на ужасы, но как не монтируй, Ад необратим. А ведь мог бы оформить в 3D.
Буржуазную драму, объявленную самой гомофобной в истории, искушенные эстеты назвали невыносимым шедевром, а ненавистники фестивального кино скажут, что сделано кино для эпатажа, чтобы взбесить публику. Зло повсюду, и от него не спрятаться, а кровь требует мести – вот мораль беспощадной драмы с нарушенным сюжетом. Скандалист Ноэ бьет мощно, но мелко, ибо там – пустое, беспросветное ничто. Именно этот фильм, напоминающий произведения Дарио Ардженто, должны были назвать “Вход в пустоту”. И хотя так можно охарактеризовать вообще все псевдоинтеллектуальное творчество месье Ноэ, которое, как всегда, о сексе и себе любимом, здесь «вход в пустоту» – главный смысл городской одиссеи. Добро пожаловать в экзистенциальный «Ректум». Там, в прогрессивном обществе, и свобода, и равенство, и братство на фоне стонов, вздохов, криков и рыданий.
Персонажи, не подозревающие о трагедии, которая вот-вот их уничтожит, говорят о судьбе. Возможно, окружающий их хаос – злой рок, ведь жизнь предопределена, будущее известно, как в книге в руках героини, которая в начале фильма, лежа на кровати, над которой висит плакат кубриковской «Одиссеи», рассказывает о вещем сне. Но рождения ребенка не будет. Женщина обречена. Хаос у Ноэ постигает каждого, время разрушает, человек превращается в зверя, а зло порождает еще большее зло. «Если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя», – когда-то емко и точно выразился Ницше и оказался прав. Имеет ли человек право на месть, на жажду справедливости? Конечно. Месть, говорят, истинное право мужчины. Однако тот, кто сражается с чудовищами, сам превращается в чудовище, поглощенное впечатляющей и изматывающей, как фильм, пустотой, беспросветной тьмой. А там только Бог простит.
