8 главных книг Валентина Пикуля

«Слово и дело»

Взявшись за роман об эпохе Анны Иоанновны, Пикуль волей-неволей следует за своим не менее известным предшественником – автором романа «Ледяной дом» Иваном Лажечниковым. Признаемся честно – двухтомная эпопея Пикуля уступает в занимательности книге Лажечникова, но и более основательна и не столь наивно-романтична. «Как вам удалось из диссертации сделать роман?» – потрясенно воскликнул кто-то из рецензентов. Попутно Пикуль, безусловно, полемизирует с предшественником, создавая более близкий к реальности портрет Артемия Волынского и уже за рамками самого романа отдавая должное охаянному Лажечниковым поэту Василию Тредиаковскому. С другой стороны, есть на свете такие книги, которые поначалу отпугивают то ли замахом, то ли стилем, а прочитаешь десяток-другой страниц – и не хочется выпускать из рук, пока не дочитаешь до конца или, по крайней мере, до конца первого тома. И этот роман – один из таких.

«Нечистая сила»

«Вчера закончил чтение пикулевского "Распутина" и со злостью думаю, что журнал очень замарал себя этой публикацией, потому что такой "распутинской" литературы в России ещё не видели и в самые немые и постыдные времена. И русское слово никогда не было в таком небрежении, и уж, конечно, русская история ещё не выставлялась на такой позор. Теперь уж и в уборных как будто опрятнее пишут», – сообщал Виктору Астафьеву писатель Валентин Курбатов. Кажется, нет таких обвинений, который не предъявляли бы этой книге – сын Петра Столыпина призывал к суду над писателем за клевету, другие отмечали, что Пикуль неверно изобразил моральный облик и привычки последнего русского императора, его жены, представителей духовенства, царского окружения и правительства страны. «Прослеживая разложение царского самодержавия в канун революции, я пытался показать, что Распутин был лишь видимой фигурой той отвратительной камарильи, которая плясала вокруг престола последнего царя, тех тайных сил, которые режиссировали историческое действие», – оправдывался писатель. Оправдал ли себя такой подход, действительно больше смахивающий на пасквиль, чем на изображение реальных исторических лиц, можно спорить долго, однако несомненно одно: в революции 1917 года «Россия слиняла в три дня». И это вряд ли случилось бы, если бы изображенное Пикулем хотя бы отчасти не было правдой.

«Битва железных канцлеров»

«Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,

Хвала тебе — фортуны блеск холодный

Не изменил души твоей свободной:

Все тот же ты для чести и друзей.

Нам разный путь судьбой назначен строгой;

Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:

Но невзначай проселочной дорогой

Мы встретились и братски обнялись».

Интересно, что сказал бы великий поэт, знай он, что 30 лет спустя его однокашник станет министром иностранных дел и сперва союзником, а затем противником другого изощренного ума – «железного канцлера» Отто фон Бисмарка? Именно противостоянию двух канцлеров посвящен и этот роман Пикуля, по страницам которого проходят мастер философской лирики Федор Тютчев, Карл Нессельроде, которого и по сей день считают одним из главных виновников гибели Пушкина, последний германский император Вильгельм II...Своего рода беллетризированная история российской дипломатии в эпоху Крымской войны.

«Пером и шпагой»

XVIII век был одним из любимых периодов российской истории для Пикуля – буквально за два дня до смерти он делился с женой планами нового романа «Когда короли были молоды» о Елизавете Петровне, молодом Ломоносове и других великих деятелях той эпохи. Этот же роман посвящен периоду, не очень жалуемому советскими историками – Семилетней войне, начавшейся с противостояния Фридриха Второго и «дщери Петровой» и закончившейся для русских взятием Берлина. Писатель вспоминает незадачливого фельдмаршала Апраксина, полузабытого Салтыкова, под руководством которого начинался боевой путь Суворова, и других интереснейших личностей, первое место среди которых занимает известный кавалер де Еон – шпион Версаля при русском дворе, «который 48 лет прожил мужчиной, а 34 года считался женщиной, и в мундире и в кружевах сумел прославить себя, одинаково доблестно владея пером и шпагой».

«Крейсера»

Эта книга была приурочена Пикулем к годовщине Цусимского сражения и написана в рекордно короткий срок – за 38 дней. Судя по всему, писать ее было нелегко в том числе и из-за личной трагедии: незадолго до этого утонул мечтавший о море пасынок Пикуля, памяти которого посвящен роман. Впрочем, трагичную книгу, написанную во славу русского флота, оценили и во флоте советском: писатель получил «Золотой кортик» от главнокомандующего Военно-морским флотом, а от коллег удостоился Государственной премии РСФСР имени Горького и нескольких других премий. И все же не премиями ценен этот роман: в уста своих героев писатель вложил размышления о воинской чести и долге, а также о том, что война хоть и противна человеческой природе, но приходит время, когда эти и другие подобные мысли лучше отложить на потом.

«Три возраста Окини-сан»

Герой этого романа Пикуля – юный моряк, влюбляющийся в японскую красавицу и проходящий путь от мичмана до адмирала флота, от Цусимы до войск адмирала Колчака. История российского Дальнего Востока с начала XX века до времен гражданской войны сплавляется здесь со своеобразной семейной сагой, экзотика Японии – с бытом дореволюционного русского флота. И мечется, мечется в круговерти истории бывший мичман, потомок героя Чесменской битвы, пытающийся сохранить офицерскую честь в стремительно меняющемся потоке времени. Грустная и пронзительная история, в которой, как в капле воды, отразилась в том числе и Россия, которую, как принято иногда говорить, «мы потеряли».

«Реквием каравану PQ-17»

Автор, прошедший войну на Северном флоте, не мог остаться равнодушным и к его истории, одной из страниц которой стала трагедия арктического конвоя союзников, уничтоженного в июне 1942 года немецкими подводными лодками и авиацией. И если во многих других романах Пикуль предпочитает делать акцент на героизме русских, то здесь он отдает дань уважения в том числе и американским и британским морякам, как бы вновь идя «поперек» советского понимания истории, в котором не было места ни союзникам, ни ленд-лизу. Интересно, что Валентин Саввич не был в этой теме первопроходцем – еще в 50-е годы в свет вышел роман английского писателя Алистера Маклина «Крейсер его величества "Улисс"» о сражении вымышленного каравана, чья судьба напоминает PQ-17. Знак доблести северных конвоев ныне установлен в лондонском соборе святого Павла – что ж, многие из тех, кто приходит туда и видит этот знак, наверняка вспоминают в том числе и роман Пикуля.

«Фаворит»

Быть может, самая известная из книг Пикуля, с которой началась своего рода реабилитация «золотого века» Екатерины Великой и одного из самых славных ее представителей – Григория Потемкина, в советское время незаслуженно забытого на фоне таких героев, как Румянцев и Суворов, и долгое время известного исключительно как автор печально известных «потемкинских деревень». И тогда и сейчас многие называют Пикуля бульварным писателем – дескать, с некоторых страниц сало так и каплет, однако лет 30 назад измученный марксистским пониманием истории читатель голосовал за книгу рублем – говорят, некую даму даже выгнали из партии, когда она выкрала экземпляр романа из сумки своей товарки. Наверное, сейчас многое из написанного можно назвать неточным или приукрашенным в угоду занимательности повествования, но, как писал когда-то сам Пикуль, главное для исторического писателя – пересказывать старое новым поколениям, умея при этом одухотворить чужой и черствый материал. А именно это у Пикуля получалось как мало у кого.