​«Сквозь снег»: Бегущий по поезду

Антиутопия, поставленная по французскому комиксу «Le Transperceneige», рассказывает о судьбе выживших на гигантском локомотиве, который кружит вокруг замерзшего после катастрофы земного шара. За окном – вечная мерзлота. Выхода нет. Приходится свыкнуться с мыслью, что поезд – единственный дом. Но этим мчащимся убежищем управляет военная диктатура, и не пролетариата, а самый настоящий капитал-фашизм, хотя авторы фильма едва затрагивают политику поезда, показывая только общую несправедливость и агрессивность режима. Длинный экспресс строго разделен на социальные классы, а каждый вагон представляет определенную ступень в иерархии. Смысл этой системы нехитрый – разделяй и властвуй.

«В этом локомотиве, который мы зовем домом, есть одна вещь, что находится между нашими теплыми сердцами и невыносимым морозом... Одежда? Джинсы? Нет, порядок. Порядок – это преграда, сдерживающая холод и смерть. Если мы все хотим быть на этом поезде жизни, оставаться на наших отведенных рабочих местах, каждый из нас должен занимать наши предопределенные позиции», – объясняет смысл бытия один из идеологов и апологетов режима.

«Я – шляпа, вы – обувь. Я – часть головы, вы – часть ноги. Я живу впереди. Вы живете в хвосте. Когда нога стремится на место головы, неприкосновенные границы рушатся. Знайте свое место».

«Сквозь снег» – фильм о тех самых 99% и 1%, о неравенстве, несправедливости и, что важнее, о революции. Поезд является закрытой капиталистической системой. Пассажиры хвоста поднимают бунт и стремятся свергнуть режим, захватив средства производства (Священный Двигатель). Бедные живут в грязи и нищете, во тьме и тесноте, голоде и холоде, питаясь исключительно черными резиновыми брусками, а богатые – впереди, живут красиво и сыто, питаясь не брусками из жуков, а настоящим мясом, рыбой и растительностью. Фильм антиреформистский и прореволюционный, а наматывающий круги поезд, то есть двигающийся в никуда, как бы стоящий на месте, – живой образ цикличности истории человечества. Мы обречены на войну.

Важно понимать, что реформа и революция отличают либералов от радикалов. В то время как либералы хотят реформировать капитализм, переделывая систему аккуратно, радикалы хотят уничтожить все с корнем. Радикалы такие – им бы капитализм взять и отменить. И если вы из тех левых, кто убежден, что средства производства должны быть отданы в «правильные» руки, тогда «Сквозь снег» хоронит ваши убеждения, потому что «зеленый сойлент» – это люди, дети, вы едите детей, и вам нравится их вкус. «Я знаю, каковы люди на вкус. Я знаю, что младенцы самые вкусные». А значит, пора свергнуть режим, где все предопределено. Где родился, там и пригодился. Так и есть, как сказала бы Мейсон (ужасно прекрасная Тильда Суинтон), чье имя намекает на то, что миром управляют масоны, а ее фраза – отсылка к ритуальному масонскому «Да будет так», или «Аминь», то есть такова истина.

Фильм демонстрирует, что такая классовая система не может быть реформирована, потому что невозможно оправдать власть, которая держит общество в страхе, терроризирует и превращает людей в рабов. Капитализм не ведет к миру и согласию. Как цинично замечает главный кукловод и создатель поезда (Эд Харрис), когда жарит кусок сочного мяса (человечины?), что в этом поезде легче выжить, если человек безумен. При таком положении вещей «реформа» – это просто вопрос выживания режима, который основан на несправедливости. Можно заменить инженера новым инженером – кто-то же должен ухаживать за Двигателем, чтобы он продолжал гудеть, но эти шахматные перестановки ничего не изменят. Вечный Двигатель, который «Священный», то есть абсолютный, совершенный, божественный, остается, а значит не «мы» управляем поездом, а Двигатель и его «божественный хранитель». Как видно, капитализм возведен в религиозный культ, которому человек послушно поклоняется. Этот двигатель – фашистский фетишизм, инструмент для промывания мозгов, чтобы внушить обществу, что классовое деление оправдано.

Читайте также: Рожденный в ловушке не сопротивляется. 10 лет фильму «Мать»

Авторы фильма ставят перед зрителем и персонажами мировоззренческий конфликт. Кино в самом деле может философствовать и заставлять смотрящего сомневаться, особенно когда мы узнаем, почему прошлые революции проваливались. И страшно даже не то, что люди отрезали свои части тела, чтобы накормить других, а что голова и хвост работают сообща. Белая патриархальная капиталистическая система не только воспроизводит человечество, которое пожирает себя же, чтобы выжить (дикий парадокс!). Весь ужас в том, что эта игра оказывается договорной, а значит, партия проиграна еще не начавшись. Как видно, забирающий у пролетариев детей режим существует, потому что пролетарии живут по правилам игры, присоединяются к тому самому безумию и принимают проповедуемую предопределенность. Люди не имеют будущего – только «знайте свое место».

Неудивительно, что даже движимый жаждой мести (Крис Эванс) отчаивается, когда узнает, что идеалы, в которые он верил и за которые сражался, оказались ложью. Альтернативы нет, кроме как «возглавить человечество», потому что «без руководства люди пожирают друг друга». Оказывается, «революция» – лишь шестеренка поезда, этого глобального миропорядка, потому что совсем немного анархии делает порядок прочнее. В поезде поддерживается «правильный» баланс тревоги и страха, хаоса и ужаса для того, чтобы капитализм продолжался.

«Если у нас этого нет, мы должны это придумать. Время от времени приходится плеснуть масла в огонь».

Власть натравливает одних людей на других, создает «хитовую постановку с дьявольски непредсказуемым сюжетом». А что смотрим мы? Разве не такую же хитовую постановку с дьявольски непредсказуемым сюжетом? Этот голливудский блокбастер, хоть и сделан корейцем, является продуктом капитализма, притупляющим наше желание свергнуть тех, кому мы продаемся.

А что, если главный «self-made» капиталист, архитектор и создатель этого «Шоу Трумана» (там тоже играл Эд Харрис) – лжец, и никакого сговора между верхами и низами нет, и вождь восставших, встретив власть имущего, действительно должен, как призывает мудрец (Джон Херт), отрезать этому лжецу язык: «Не давай ему говорить. Отрежь ему язык». Это очень важный момент, потому что как только создатель поезда убедит героя в том, что восстание бессмысленно, режим устоит, мчащийся сквозь снег, пространство и время поезд продолжит движение, а герой станет капиталистом.

И пока класс эксплуататоров веселится, а мятежники ломятся сквозь вагоны, появляются те, кто этот проедающий ресурсы режим защищает – толпа вооруженных головорезов в черных балаклавах, которые могут и хотят убивать по команде сверху и которые, видимо, только и живут ради этой команды. Насилие – вот что делает капитализм живым. Причина войны коренится в том, что общество разбито на классы, на эксплуататоров и эксплуатируемых, поэтому одни неизбежно воюют против свободы других. Одни сражаются за «революцию», другие за подавление этой «революции». Капитализм – причина войн, захватнических, грабительских, а «мир», который капитализм предлагает, становится лишь передышкой для новых войн, новых «революций».

Любящий симметрию кадра, Пон Чжун-хо сделал страшную антиутопию. Показанный мир полностью самодостаточен и, что самое жуткое, правдив. Это не просто зрелищный боевик. В своем первом англоязычном фильме кореец изобразил фундаментальное столкновение мировоззрений, которое тревожит человечество на протяжении целых веков. Мы наблюдаем как классовая борьба – между буржуазией и пролетариатом – управляется теми, кто контролирует локомотив. И выхода из этой петли нет – только взорвать проклятый поезд, который, кажется, никогда не кончится. Взорвать изнутри, чтобы он сошел с рельсов. Неспроста Маркс назвал революцию «локомотивом истории».

Правда, эта железнодорожная фантастика не о революции, которую мы ждем, а о революции, которая уже невозможна. Картина иллюстрирует мрачное будущее, где человечество дошло до предела, когда восстание бесполезно – мы убиваем и поедаем себя. Думаете, дети, которые остались в живых после взрыва, станут новыми Адамом и Евой и найдут свой Рай? А может, это и есть конец света, руины которого скрыты под снегом? Перед нами кино о мире победившего капитализма, в котором другой мир невозможен. Так неужели конец капитализма действительно ведет к концу света?