​«Цвет из иных миров»: Невидимое зло

Экранизировать произведения Говарда Лавкрафта – дело сложное. Несмотря на буйную фантазию, рельефные истории и удушающий ужас, который охватывает при чтении произведений писателя, часто он использует общие фразы, вроде «необъяснимый страх» и «неописуемый цвет». Пойди-ка попробуй это изобрази, да так, чтобы «как в книге».

Рассказ «Цвет из иных миров» сам Лавкрафт называл своим лучшим произведением. Он один из самых наиболее понятных и сюжетных – неспроста его так любят режиссеры. До картины 2019 года рассказ экранизировали четыре раза. За него брались Дэниэл Хэллер («Умри, монстр, умри», 1965), Дэвид Кит («Проклятие», 1987), Айван Зуккон («Цвет из тьмы», 2007), Хуан Ву («Цвет», 2010). Но известны они, прямо скажем, только самым преданным фанатам жанра и/ или Лавкрафта.

Режиссером фильма «Цвет из иных миров» назначили Ричарда Стэнли. Интересный выбор, учитывая, что после оглушительного провала «Острова доктора Моро» в 1996 году его фактически «изгнали» из Голливуда, назвав одним из худших режиссеров современности. Стэнли вернулся к съемкам только в 2001 году и снимал проходные ужастики в основном в Европе. И вдруг на тебе! Что это? Прощение? Шанс доказать, что он на самом деле не так уж плох? Вспомнить, к примеру, работы Стэнли до «Острова» – «Железо» или «Дьявола песков». Они как минимум интересные и необычные для 1990-х годов.

Еще одна причина интереса к «Цвету из иных миров» – это, конечно же, Николас Кейдж. Крайне неоднозначная нынче фигура в Голливуде. Мнения об актере самые противоречивые. Кто-то превозносит его до небес, называя гением, а кто-то, напротив, считает абсолютным бездарем. Когда-то фильмы с участием Кейджа гремели по обе стороны Атлантики, и он был всеобщим любимчиком, а потом вдруг актера резко скинули со счетов в забытье. Кейдж продолжал играть, но ленты с его участием либо проваливались, либо проходили незамеченными. После «Мэнди» в 2017-м о нем снова заговорили в положительном ключе, однако каждый его новый проект разбирают по кусочкам, придираясь к любому недочету. «Цвет из иных миров» исключением не стал, и Кейдж снова попал под перекрестный огонь кинокритиков и зрителей.

«Цвет из иных миров» – фильм неспешный и тягучий. Совсем как стиль самого Лавкрафта. Многое из рассказа здесь пересмотрено на современный лад, неизменным осталось самое основное. Сценаристам (к слову, режиссер Ричард Стэнли тоже работал над сценарием) здорово удалось передать душную, безнадежную атмосферу произведения. Вся картина – чистая безысходность, градус которой все повышается и повышается. Зритель с самого начала тесно вовлекается в историю, и чувствует все большее напряжение, охваченный тревожным ощущением дискомфорта.

Действие разворачивается на ферме неподалеку от города Аркхем, который часто мелькает в произведениях Лавкрафта. Нейтан Гарднер (Кейдж) живет там со своей семьей: женой Терезой (Джоэли Ричардсон), недавно завершившей лечение от рака, и тремя детьми – Лавинией, Бенни и Джеком. Лавиния увлекается магией, проводит ритуалы по «Некрономикону» и подростково бунтует, Бенни покуривает травку вместе с местным хиппи, а Джек – это просто Джек. Родители переживают непростые времена, находя утешение в собственных делах: она – финансовый аналитик, а он разводит милейших альпак. Жизнь течет неспеша и размеренно.

Но однажды во двор Гарднеров падает кусок метеорита. Камень распространяет вокруг себя сияние невиданного цвета (на самом деле розово-фиолетового, переливаясь градиентом всех оттенков) и воняет. Посмотреть на него приезжают шериф, мэр, журналисты и гидролог, который уверен, что местная вода отравлена. На следующий день камень исчезает, и начинается странное.

Здесь и скрывается самое интересное. Поначалу зло таится и остается невидимым, поражая все вокруг на каком-то бессознательном уровне: чуть-чуть растягивает время, пропитывает почву, воду, забирается в животных, потом берется за людей. Но когда герои замечают, что что-то не так, они уже полностью захвачены злом и ничего не могут изменить. Да и не хотят, в общем-то.

Это одна из любимых тем Лавкрафта: его герои не пытаются бороться с неизбежным и неизведанным злом. Они просто боятся. И либо бегут от него, если получается, либо смиряются и принимают. У героев «Цвета из иных миров» сбежать на получилось.

Николас Кейдж неописуемо (помните, что это обожаемое Лавкрафтом словечко?) прекрасен. У него отлично выходят маньячные роли безумцев. Из последнего, что приходит на ум – Уолтер из «Острова Грэнд-Айл», Брент из «Безумных родителей» или тот же Рэд из «Мэнди». Очень уж красиво у него получаются истерики и ярость. При этом кажется, что вот еще секунда – и будет смешно, но эту черту он не перешагивает. Может, поэтому он так живо и «остро» выглядит?

Можно сказать, что «Цвет из иных миров» – это фильм одного актера. Во главе здесь Кейдж, все остальные воспринимаются лишь как его «обрамление». Чуть-чуть больше экранного времени отведено для Лавинии Гарднер, но, по сути, все герои становятся расходным материалом для космического цвета зла.

Хоррор в «Цвете из иных миров» не в скримерах или монстрах, хотя без последних здесь не обошлось. Чего только стоят сросшиеся друг с другом альпаки без кожи (привет из «Нечто). О матери с сыном вообще лучше не вспоминать – омерзительно-страшное зрелище. Однако настоящий ужас в другом: в невидимости зла. Страшно наблюдать, как герои постепенно меняются, становятся агрессивными, непонимающими, и любовь друг к другу уходит из их сердец. Они медленно превращаются в монстров, движимых инстинктами – кто-то в прямом смысле слова, кто-то в переносном. В этом и есть та самая «безысходность» картины. Тут ты уже не хочешь кричать героям: «Садись ты в машину и уезжай отсюда, пока живой!». Потому что понимаешь – бесполезно. И это страшное ощущение.

«Цвет из иных миров» – фильм, безусловно, не для всех. Не каждый выдержит и воспримет тягучее медленное безумие, происходящее на экране. Однако любителям необычного, тонко страшного, красивого и Лавкрафта должно понравиться.