РАДИО КНИГА ВСЛУХ 
«Вы внимательно смотрите?» – звучит в начале фильма о фокусниках, чья дружба превращается в дуэль не на жизнь, а на смерть. И хотя слышен голос Кристиана Бэйла, обращается к нам, разумеется, сам Кристофер Нолан. Отвлекающий маневр является ключевым ходом любого трюка, и режиссер пускает в дело все, будь то загримированные подсадные, блондинка в колготках или закулисные интриги, чтобы сбить зрителя с толку, прошептав с иронией волшебное «Абракадабра». Слепцы, приготовьтесь стать зрячими, чтобы уловить нюансы «Престижа», который в отличие от шпионского «Довода» можно и понять, и почувствовать. Впрочем, есть люди, которым фильм кажется невыносимо скучным и абсурдно глупым. И нет, это они не о «Доводе».
«Престиж» – поворот в карьере Нолана, несмотря на то что мелодрама, замаскированная под фантастику, заработала меньше, чем любой другой его фильм после «Бессонницы». Картина важна в контексте всего творчества одного из самых кассовых режиссеров в истории. Фильм с самым мрачным финалом у Нолана не самый популярный, но ничто не может выразить конфликт жизни и театра, реальности и фантазии изящнее, чем история о вражде фокусников, которая у англичанина превращается в историю о природе кино. «Престиж» – о ложных следах и ловушках, в которые попадают и наивные зрители, и изощренные творцы. Все фильмы Кристофера Нолана рассказывают о мужчинах как грешниках и пленниках собственных творений. Причем все его персонажи с темным прошлым страдают, потеряв любимых женщин. Трюк в баке с водой становится роковым: погибает жена персонажа Хью Джекмана, потому что персонаж Кристиана Бэйла связал ее руки слишком тугим узлом. Однако главное у Нолана – не трагическая гибель жены. Трагедия лондонского фокусника – невозможность разгадать чужой трюк под названием «Перемещение человека». И дело не только в резиновом мячике.
Истории внутри историй крутятся вокруг невероятного: герой Бэйла входит в одну дверь и выходит уже через другую, на другом краю сцены. Как чертяка это делает, становится понятно в конце фильма, но важно другое. Пока мы наблюдаем за дуэлью фанатичных шоуменов, Нолан проворачивает свой трюк, потому что кино – такой же фокус, и как любой фокус оно тоже делится на три действия: «приманка», «поворот» и «престиж». Но какова роль зрителя в этом представлении? Мы ищем секрет, но не находим, «потому что на самом-то деле вы не смотрите. По-настоящему вы не хотите этого знать. Вы хотите быть обманутыми». Манипулируя временем, чтобы запутать и поразить зрителя, очарованного перевоплощениями Джекмана и Бэйла, Нолан элегантно исполняет свой «поворот», погружая смотрящего в воспоминания героев. Автор говорит об искусстве, сравнивая кино с фокусами, а режиссеров – с фокусниками. И те, и другие – иллюзионисты, чудодеи, шоумены, «люди, живущие приукрашиванием простой и иногда жестокой правды, чтобы удивлять и шокировать».
Правда, для Кристофера Нолана кино – не просто волшебство, не просто тайна, а ремесло и наука. Недаром на сцену выходит Никола Тесла в исполнении Дэвида Боуи. Ученый выходит из ослепляющих молний, будто рок-звезда, а изобретенный им магический ящик – таинственный монолит, влияющий на человеческое бытие, как у Кубрика. Выступающий под псевдонимом «Профессор» герой Кристиана Бэйла – потрясающий фокусник, но унылый шоумен, потому что не знает, как украсить и продать свой трюк. Зато выступающий под старомодным и пафосным псевдонимом «Великий Дантон» герой Хью Джекмана – напротив, величайший шоумен. Изображая внешний и внутренний конфликты художника, борьбу идеалиста, ремесленника, радикала и романтика, Нолан говорит о себе. Он превращает сказку о трагической стороне искусства с его рисками и жертвами в манифест. Артист – фокусник, отдающий искусству власть над собой.
Подобно искусному иллюзионисту, Нолан ловко стирает грань между притворством и подлинностью, обманом и правдой. «Кто я?» – вопрос, который, как в «Мементо», остается ключевым в творчестве голливудского визионера. Выясняется, что персонаж Джекмана создает себе подобных клонов. Место героя занимает его двойник, который во время следующего представления погибает, а потом как бы возрождается. Но фокусник не воспринимает свое исчезновение со сцены как смерть – скорее, как перерождение. Глядя на кучу копий своих цилиндров, он удивляется, какой из них настоящий, на что Тесла отвечает: «Они все – ваши». Спрашивается, что значит быть человеком? Человека определяют его шрамы. Вот поэтому так значим персонаж Бэйла, чей двойник – родной брат. Двойники Бэйла и Джекмана – рабы друг друга и пленники искусства.
Читайте также: Разбираем особенности фильмов Кристофера Нолана
Если жизнь героя Хью Джекмана посвящена чужому трюку, то для героя Кристиана Бэйла смысл жизни – любовь. Нолан не случайно показывает, как героиня Ребекки Холл мучится, гадая: муж любит семью или фокусы, говорит правду или лжет, а потом она, отчаявшись, вешается. Жена понимает, что делит постель с братьями-близнецами, которые живут одной жизнью, и вся их жизнь – обман, спектакль, великая тайна, чтобы впечатлить публику. Они не просто меняют имя, щеголяя артистическими выходками, как герой Джекмана, а живут притворяясь. Конфликт этого фильма о ревности, самообмане и самопожертвовании не только драматический, но и философский. Кристофер Нолан, который так же идейно служит искусству, оказывается романтиком, поэтому его герои – трагики, не знающие покоя в попытке понять смысл бытия. Герой Хью Джекмана погибает в резервуаре с водой, а героя Кристиана Бэйла вешают, ведь так умерли их жены. Снаружи – зрелище, шик и блеск, а внутри – тревога и пустота.
«Театральность и обман. Могущественные средства для непосвященных», – заявляет герой в зловещей маске в трилогии о Бэтмене. Что делает Нолан? Он посвящает нас в круг избранных, обреченных на страдания. Драма говорит об одержимости на грани безумия и масках, которые поглощают личность. Подлинное искусство – смерть автора. «Он украл мою жизнь – я украду его трюк», – воодушевлен иллюзионист, который мечтает разрушить жизнь заклятого врага, отомстив за гибель жены. Азартные, неукротимые, преданные ремеслу артисты стараются переиграть друг друга, чтобы одурачить публику, «сотворить для них чудо», но в конце концов разрушают себя. А потому жутким оказывается не только финальный кадр, но и сама мысль, что художник убивает себя снова и снова, пытаясь убедить не столько толпу, сколько себя, что воля человека превосходит его воображение.
Нолан использует все эти перипетии и заговоры как метафору того, что делает художника безумным и великим. Без деления сюжета на цветное и монохромное, как в «Мементо», режиссер выступает не только виртуозным фокусником, создателем иллюзий, как персонажи Бэйла и Джекмана, и гонимым экспериментатором, как персонаж Боуи, но и разоблачителем, то есть кинокритиком, который ищет смысл в искусстве, делает скрытое явным, помогая понять правду жизни. Кристофер Нолан придает творчеству волшебство, потому что «мир прост и жалок», побуждая зрителей поверить в чудеса, а потом разгадать тайну разыгранного спектакля, как прозорливый ребенок, которому птичку жалко. И гениальность нолановского трюка в том, что он порождает в нас сомнения и пробуждает желание познать истину, понимая, как герой Джекмана, что волшебства нет – есть только двойники.
