10 лучших джазовых альбомов, которые должны быть в любой коллекции

"The Famous 1938 Carnegie Hall Jazz Concert" (1950, Columbia)

Benny Goodman

Запись исторического концерта 1938 года одного из главных (на тот момент так и просто главного) джазовых оркестров США. Этот концерт фактически ознаменовал собой успех джаза в так называемом большом свете: в Карнеги-холле, цитадели «серьезной музыки», впервые выступил джаз-бэнд. Так называемая эра свинга, когда молодая американская публика неожиданно приняла новую горячую музыку, началась примерно за два с половиной года до концерта в Карнеги-холле, и именно оркестру Бенни Гудмена повезло оказаться первым на этой волне. Бенни Гудмен был не только ярким музыкантом и талантливым руководителем оркестра: в истории джаза он сыграл также просветительскую роль (важное значение для популяризации джазовых оркестров имели трансляции его оркестров по радио) и общественную — Гудмен был первым руководителем ансамбля, у которого вместе играли «белые» и «черные» музыканты. По этой записи можно получить представление о тогдашнем джазе вообще: музыканты играют архаичный джаз 1918 года, произведения для большого состава и для квартета (Бенни Гудмен — кларнет, Тедди Уилсон — фортепиано, Лайонел Хэмптон — вибрафон, Джин Крупа — ударные). Быстрые темпы со стреляющими акцентами ударных, вихреобразные унисоны духовых, остроумные соло — свинг во всей красе.

"Djangology" (2005, Bluebird)

Django Reinhardt

Великий французский гитарист бельгийского происхождения Джанго Рейнхардт не увидел при жизни ни одной своей записи на долгоиграющей пластинке. Выступления, попавшие на этот сборник, были сделаны гитаристом в 1949 году во время гастролей по Италии с многолетним партнером, французским скрипачом Стефаном Граппелли, им аккомпанировала итальянская ритм-секция. Эти концерты оказались последней совместной работой Рейнхардта и Граппелли. Запись не типичная: с 1934 года до начала войны музыканты сотрудничали прежде всего в рамках ансамбля Quintette du Hot Club de France, образовавшегося по инициативе парижского общества любителей джаза, и тот квинтет состоял из трех гитаристов (включая самого Джанго и его брата Жозефа), скрипача и контрабасиста. В Италии же Райнхардту и Граппелли аккомпанирует фортепианное трио. Таким образом к традиционному звучанию jazz manouche — так называется созданный Рейнхардтом стиль (manouche — самоназвание цыган, пришедших во Францию через Германию и другие более северные страны Европы) — добавляется фортепиано и, главное, ударные. Но играет ритм-секция крайне деликатно, так что порой кажется, что мы слушаем запись дуэта. Оттенки же игры дуэта представлены со всем изяществом.

Рейнхардт, тончайший музыкант, ставший выдающимся виртуозом несмотря на увечье (два пальца на левой руке у него с юности оказались парализованы в результате пожара), оказался чуть ли не единственным европейским музыкантом, сложившимся в довоенную эпоху, которому удалось стать важной фигурой для американского джаза. Многие американские джазовые гитаристы испытали на себе его влияние. В фильме Вуди Аллена «Сладкий и гадкий» вымышленный гитарист Эммет Рэй то и дело говорит: «В игре на гитаре мне нет равных… Кроме этого цыгана во Франции».

"Afro" (1954, Norgran)

Dizzy Gillespie

Юбиляра можно было бы представить и другой записью (впрочем, с такого оборота мог бы начинаться каждый из десяти опубликованных здесь сопроводительных текстов), более характеризующей его как основоположника бибопа и прародителя современного джазового мейнстрима. На эту роль подошли бы, например, филигранный альбом "Bird and Diz", захватывающий диалог Гиллеспи с Чарли Паркером, или легендарный концертник "Jazz at Massey Hall", где та же пара вместе с пианистом Бадом Пауэллом, контрабасистом Чарльзом Мингусом и барабанщик Максом Роучем демонстрирует потрясающий полет музыкальной фантазии и упивание свободой в реальном времени. Если некоторых деятелей современного мейнстрима иногда можно упрекнуть в излишней приверженности испытанным схемам и упоре на технику в ущерб искусству, то Гиллеспи и его товарищи на этих записях, напротив, доказывают, что джаз — это живая жизнь, которая даже в заданных рамках будет протекать по одной ей известным законам. Но хочется упомянуть и еще одну сторону творчества Гиллеспи. Он был одним из первых, кто смог легко соединить джаз с латинскими ритмами (сегодня Latin jazz — одно из магистральных направлений современной импровизационной музыки; в 2012 году в американской музыкальной индустрии случился грандиозный скандал, когда премия «Грэмми» лишилась номинации «Лучший альбом латинского джаза», и уже на следующий год номинация вернулась в строй). Альбом делится на две части. Первые четыре номера записаны большим составом, аранжировки для которого сделал кубинский композитор Чико О’Фаррилл. Последние три номера играет куда более скромный состав, однако звучание их не сильно менее насыщенно благодаря тому, что в них, как и в первых четырех, звучит расширенная (кубинская) перкуссионная секция. "Manteca Theme", "A Night in Tunisia", "Con Alma" и даже сочиненный за восемнадцать лет до этой записи "Caravan" звучат здесь как радостные гимны сочной, богатой впечатлениями и красками жизни и представляют собой лучшие образцы афро-кубинской музыки.

"Lady Sings the Blues" (1956, Clef)

Billie Holiday

Не так уж легко выбрать лучшую запись этой удивительной певицы. Сильно отличается от других в ее дискографии пластинка "Lady in Satin", последняя, вышедшая при жизни Билли Холидей: здесь ей помогает большой оркестр под управлением Рэя Эллиса с обилием струнных. Общее звучание душещипательное, но по-салонному приглаженное — и только неповторимый голос певицы как будто выпадает из всей этой стерильности и одновременно как будто оправдывает ее существование. К этому времени голос Холидей, сильно изменился — ослабел, стал хрипловатым, более дрожащим, — и все же это был ее голос, ни с чем не сравнимый, ни во что не вписывающийся, завораживающий этой своей естественной кривизной, непоставленностью, странностью. "Lady in Satin" показала, как Билли Холидей в любом антураже остается самой собой. Но раз уж мы говорим о джазовых пластинках, наверное, уместнее предложить запись Холидей в сопровождении джазового ансамбля. Тем более что некоторые аккомпаниаторы здесь заслуживают отдельного упоминания: пианист Уинтон Келли, гитаристы Кенни Буррелл и Барни Кесселл, барабанщик Чико Хэмилтон. Самые важные треки на альбоме — наверное, первый, давший ему название и сразу погружающий нас в привычное для Холидей состояние ироничной обреченности, этакого пограничного состояния между мажором и минором, — и пронзительная "Strange Fruit", посвященная жертвам линчевания.

"Kind of Blue" (1959, Columbia)

Miles Davis

Не только одна из самых известных работ великого трубача Майлза Дэйвиса, но и одна из самых популярных пластинок в истории джаза. Около десяти лет назад она стала четырежды платиновой, количество проданных копий достигло по меньшей мере четырех миллионов. Это особенно интересно, поскольку джаз часто ассоциируется с чем-то бодрым, виртуозным, стремительным, а на "Kind of Blue" мы слышим музыку задумчивую, неторопливую, местами даже довольно тягучую. Тем не менее в ней дышит та же свобода, та же жизнь, что и в более энергичных джазовых записях — с импровизацией, неровностями и настоящим чувством. В записи альбома приняли участие саксофонисты Кэннонболл Эддерли и Джон Колтрейн и пианист Билл Эванс — серьезная сольная карьера двух последних началась как раз сразу после выхода пластинки. "Kind of Blue" считается одним из первых опусов так называемого модального джаза, в котором музыкальной основой являются не смены гармоний, а звуковые сочетания внутри лада, так что базовые ходы и импровизация могут быть построены фактически на одном аккорде с небольшими смещениями. Оказывается, что, пользуясь формально столь ограниченным набором средств и довольно скупо импровизируя (послушайте, например, соло Колтрейна в "Blue in Green"), можно достичь невероятного богатства оттенков.

В 2014 году в джазовом мире случился скандал: ниспровергатели основ из ансамбля со страшным названием Mostly Other People Do the Killing записали альбом, на котором воспроизвели все партии "Kind of Blue" один в один, то есть сделали на основе одного из главных джазовых произведений нечто, по сути противоречащее самому духу джаза.

"A Love Supreme" (1965, Impulse!)

John Coltrane

Одна из признанных вершин в творчестве великого саксофониста и в джазе вообще. В 1962 году сформировался так называемый классический квартет Джона Колтрейна — с Маккоем Тайнером на фортепиано, Джимми Гаррисоном на контрабасе и Элвином Джонсом на ударных. К этому моменту Колтрейна уже обвиняли в том, что он играет «антиджаз»: до образования «классического квартета» саксофонист активно развивал идеи модального джаза (см. главку про “Kind of Blue’), а также вдохновлялся принципами, заложенными в индийских рагах и зарождавшемся фри-джазе, то есть джазе, свободном от гармонических и ритмических рамок. Иными словами, Колтрейн решительно двигался в сторону от привычных джазовых схем, его ансамбль мог, например, подолгу импровизировать, сидя на одной гармонии. С новым квартетом саксофонист временно возвращается к мягкому традиционному звучанию, построенному на регулярных сменах гармоний, к коротким балладам — хотя этим деятельность ансамбля не исчерпывается, и на концертах квартет порой играет бурно и опять же опираясь на лады. С таким творческим багажом и, как выражался Колтрейн, «сбалансированным репертуаром», ансамбль подошел к созданию четырехчастной сюиты о любви к Богу. Первая часть, "Acknowledgement", строится преимущественно на последовательности из четырех нот, которую сначала играет контрабас, а позднее всячески обыгрывает саксофон, и на эти же ноты Колтрейн кладет слова "a love supreme", давшие название всей сюите; соло в середине части временами более всего похоже на повторение с вариациями одной почти разговорной фразы. Вторая часть, "Resolution", ближе всего к джазовой пьесе с внятной темой и ее развитием с помощью соло фортепиано и саксофона — при этом создана она по принципам модального джаза. Третья и четвертая части в некоторых изданиях идут одним треком, при том что они совсем разные. В "Pursuance" каждому участнику квартета предоставлена возможность показать себя, пианист и особенно барабанщик и саксофонист пускаются во все тяжкие, пока их не прерывает более сдержанный монолог контрабаса. Наконец, "Psalm" представляет собой уникальный опыт интерпретации текста с помощью музыки: под аккомпанемент остальных, вновь обыгрывающих один лад, Колтрейн исполняет на саксофоне псалом собственного сочинения, не произнося слов, — каждая нота примерно соответствует одному слогу текста, и по интонированию и паузам примерно можно понять, где какое слово начинается.

После этой эпохальной работы квартет в течение 1965 года сделал ряд записей, на которых звучит гораздо более свободно, пока Колтрейн, одержимый новыми радикальными идеями и осваивающий радикальные способы звукоизвлечения, не стал расширять состав, в результате чего ансамбль покинули пианист Тайнер и барабанщик Джонс. Музыка Колтрейна стала совсем другой.

"Light as a Feather" (1973, Polydor)

Chick Corea and Return to Forever

Клавишник Чик Кориа руководил и руководит ансамблями различной направленности. Есть среди них те, в звучании которых больше электричества и фьюжн, есть акустические, в большей степени наследующие традиционному джазу. Ансамбль же Return to Forever в разные периоды звучал совершенно по-разному. Известнее всего состав с Элом Ди Меолой на гитаре — записи середины 1970-х считаются классикой фьюжн и/или джаз-рока. Первый состав Return to Forever — совсем другой. Гитары здесь нет вовсе, основной солирующий инструмент, помимо электропиано, — флейта или (реже) саксофон Джо Фаррелла. Важнейшая составляющая — бразильский колорит, который привносит супружеская пара: певица Флора Пурим и перкуссионист Аирто Морейра. Звучание альбома облегченное и порхающее (второй постоянный участник ансамбля, Стэнли Кларк, еще не переключился с контрабаса на бас-гитару). Голос Пурим с богатым диапазоном как нельзя лучше вписывается в общую ткань. Обволакивающий в композиции, давшей название альбому, заводящий в "You’re Everything" (с этого номера начинается пластинка), как будто изломанный, но приводящий в единственно возможную точку в "500 Miles High". Но еще более он уместен в номерах без текста — "Captain Marvel" и особенно великой "Spain", где уже воспринимается просто как один из инструментов, без которого идеальное звучание этого произведения, похоже, невозможно (хотя Кориа неоднократно исполнял его с другими составами как инструментал). "Spain" начинается с вдумчивой, прочувствованной цитаты из «Аранхуэсского концерта» для гитары с оркестром испанского композитора Хоакина Родриго — и вдруг неожиданно откуда-то обрушивается клавишный каскад, а потом вступает голос, и тебя подхватывает этот поток, и ты уже, наверно, никогда не забудешь эту музыку.

"The Köln Concert" (1975, ECM)

Keith Jarrett

Пианист Кит Джарретт — одна из самых разносторонних и противоречивых фигур в истории джаза. Музыкант, постаравшийся глубоко погрузиться не только в джаз, но и в академическую музыку (в его репертуаре — «Хорошо темперированный клавир» Баха и «24 прелюдии и фуги» Шостаковича). Композитор, сочинявший для академических составов. Мультиинструменталист (помимо основного инструмента, фортепиано, Джарретт иногда играет на ударных, гитарах, органе, духовых инструментах). На одном из самых ранних альбомов он играет (и поет!) нечто, больше всего похожее на фолк-рок. А несколько лет назад он выпустил записи, которые можно было бы охарактеризовать как то ли фьюжн, то ли инструментальный калифорнийский рок, да еще и с элементами этнической музыки. В концертной деятельности в последние годы Джарретт сосредоточился полностью на двух форматах — трио с контрабасистом Гэри Пикоком и барабанщиком Джеком ДеДжонеттом и сольных выступлениях. С трио Джарретт занимался либо тотальной импровизацией, либо исполнением джазовых стандартов, то есть произведений, в течение десятилетий неизменно присутствующих в репертуаре большинства джазовых музыкантов. Но последние три года Джарретт уже и с трио не выступает. Сольные концерты пианиста — почти что парадоксальное явление для джаза: Джарретт выступает только в больших концертных залах и требует от публики абсолютной тишины. При этом во время исполнения ведет себя вызывающе — корчится и издает звуки, похожие на стон или писк. Сольные выступления Джарретта строятся почти исключительно на импровизации, причем нередко (как и в «Кёльнском концерте») медитативной, вокруг двух аккордов. Эта запись стала самым популярным сольным альбомом в истории джаза и самым популярным фортепианным альбомом в истории звукозаписывающей индустрии. Что особенно удивительно, если учесть, что концерт Джарретт давал поздним вечером, страшно усталый, страдая от болей в спине, и чуть не отказался выступать, узнав, что ему по ошибке предоставили для концерта старый инструмент с плохим звуком. Тем не менее, как можно слышать, пианист сделал все возможное и невозможное, чтобы выжать из неудачного рояля нужное звучание.

А новые сольные альбомы Джарретта продолжают выходить, и в ноябре нас ждет издание с записями концертов в Италии в 1996 году на четырех дисках

"Masada: Zayin" (1996, DIW)

John Zorn

Какую только музыку не сочинял (и не продолжает сочинять) Джон Зорн — саксофонист, композитор, идеолог и гуру Даунтауна, нью-йоркской авангардной сцены. Для больших и малых академических составов, для фортепианного трио, для струнного трио, для гитары соло, для женского вокального ансамбля, для (условно) рок-группы, способной играть все на свете (впрочем, этим качеством отличаются, кажется, все музыканты, попадающие в орбиту Зорна). Его музыкальные интересы простираются от сёрфа до нойза, от регтайма до грайндкора. Иногда он и работающие с ним музыканты могут в течение двух или трех минут по-постмодернистски перескакивать из одного стиля в другой, от какофонии к благозвучию, от быстрых темпов к медитации и обратно. А бывают у него произведения, пришедшие как будто из предыдущих эпох — настолько удачно он чувствует всевозможные направления и интонации. В музыке квартета Masada Зорн сочетает принципы фри-джазового (см. главку про "A Love Supreme") ансамбля в духе одного из основоположников жанра Орнетта Коулмена и элементы мелодий и гармоний из музыки восточноевропейских евреев.

Эта «радикальная еврейская культура», как ее называет Зорн, оказалась одним из самых богатых источников в его творчестве. Ансамбля Masada, в котором вместе с ним играли трубач Дэйв Даглас, контрабасист Грег Коэн и барабанщик Джоуи Бэрон, нет уже больше пятнадцати лет, а композиции такой направленности Зорн продолжает сочинять для самых разнообразных ансамблей и музыкантов. Только что вышел 32-й (!) том второго цикла «песен Masada», а в следующем году нам обещают бокс из 11 дисков с композициями из третьего цикла.

"Tuesday Wonderland" (2006, ACT Music)

Esbjörn Svensson Trio

Последний студийный альбом выдающегося шведского трио, выпущенный при жизни его лидера, пианиста Эсбьорна Свенссона, погибшего на 45-м году жизни во время занятий подводным плаванием. (Кстати, последний концерт трио состоялся в Москве.) Свенссон ушел в момент расцвета (неизданных студийных записей хватило еще на два альбома, вышедших после его смерти), и альбом "Tuesday Wonderland" наглядно это демонстрирует. Свенссон, впрочем, и раньше успел доказать, что фортепианное трио, по формальным признакам неотличимое от традиционных джазовых ансамблей с таким же составом, способно с успехом выступать в рок-клубах и на стадионах, попадать со своими клипами на MTV, фигурировать в хит-парадах наравне с поп-артистами. Возможно, одна из главных причин успеха трио заключалась в умении Свенссона сочинять мелодически простые и привязчивые пьесы, используя элементы разных музыкальных языков. Джаз для Свенссона был лишь одним из компонентов в сочинении музыки, и, конечно, музыка трио (и многих других ансамблей, пошедших по его стопам) стала очередным поводом для обсуждения, где джаз кончается. Действительно, некоторые произведения e.s.t. можно смело назвать рок-композициями, в других очевиден элемент эмбиента, а, например, "Fading Maid Praeludium", открывающая альбом "Tuesday Wonderland", начинается как сочинение эпохи романтизма, а затем превращается в металлический медляк. Кроме того, участники трио обильно использовали различные способы обогащения звучания, вплоть до электронных приспособлений. И все же истинный джаз хоть явно, хоть незримо, но присутствует в музыке Свенссона как дух свободы, легкость, склонность к переменам — да порой и как свинговое начало, особенно в импровизации.

После гибели пианиста его соратники, контрабасист Дан Берглунд и барабанщик Магнус Эстрём, основали каждый свой ансамбль, со своим почерком и своим языком.