​10 классических экранизаций, которые не дотягивают до оригинала

«Кэрри» (1976, 2002, 2013)

За первый роман Кинга киноделы брались как минимум трижды (1976, 2002 и 2013), и так сложилось, что идеальным воплощением не назвать ни первый, ни второй (картина 2002 года была в пух и прах разгромлена критиками и поклонниками Кинга), ни третий фильм. Картина Брайана де Пальмы (1976) стала классикой во многом благодаря эффектной игре Сисси Спейсек и во всех смыслах ужасающе убедительной Лори Пайпер, а также еще нескольким удачно выбранным актерам (в образе Билли Нолана здесь блистает Джон Траволта). Однако бюджетные ограничения не позволили режиссеру показать картину апокалипсиса, ожидающего город, и общее ощущение от фильма для тех, кто читал роман, оказалось несколько смазанным.

Третья нашумевшая экранизация, вышедшая в России под названием «Телекинез» (2013), уже не имела таких ограничений, и теоретически могла оказаться если не лучше, то совершенней фильма де Пальмы. Увы, ей не хватило ни глубины первого романа Кинга, ни даже визуальной убедительности, а создающееся при чтении ощущение «гибели города за грехи его», которое Кинг разовьет и в других своих романах, также осталось невоплощенным. Теоретически к этому сюжету можно было бы подступиться еще раз, переведя его в формат сериала, но получится ли снять историю, которая вобрала бы в себя убедительность игры из первой экранизации и техническое совершенство второй? Вопрос интересный, но все же открытый.

«Заводной апельсин» (1971)

Эту картину, снятую Стэнли Кубриком, автор оригинального романа Энтони Берджесс также недолюбливал, заявив, что мэтр превратил рассказанную им историю в оду насилию. Понять его очень даже можно – за эффектными сюрреалистическими декорациями потерялись многие пласты романа. Тот факт, что действие его происходит в некоем антиутопическом будущем, власти в котором не гнушаются использовать для исправления преступников весьма гнусные методы, и неоднозначность главного героя, в котором склонность к насилию сочетается с искренней любовью к классической музыке, и то, что «Заводной апельсин» – не столько апология насилия, сколько роман воспитания. Последнее особенно ярко видится в опущенной сценаристами последней части истории Алекса. Кубрик утверждал, что «книжный» финал с остепенившимся и подумывающим о женитьбе Алексом противоречит идее фильма. Но так ли закономерен финал, в котором убийце и насильнику вновь позволяют быть самим собой?

Читайте также: Как известные писатели относятся к экранизациям своих книг

«Здравствуйте, я ваша тетя!» (1975)

Говорят, что знаменитый фильм Виктора Титова появился на свет после того, как жена одного из номенклатурных работников однажды посетовала, что советская молодежь не знакома с классическим сюжетом пьесы Брэндона Томаса «Тетка Чарлея». У советской ленты немало поклонников – во многом за счет прекрасного актерского ансамбля и нарочито гротескной игры, и недавняя постановка пьесы в Театре Джигарханяна это лишь подтверждает. Однако видевшие американскую картину 1941 года не могли не заметить, что смотрят совсем другой фильм. В оригинальной пьесе Брэндона Томаса вместо бродяжки а-ля Чаплин действует настоящий британский лорд, концовка истории более оптимистична, да и шуток в оригинале намного больше. Само собой, режиссер имеет право на собственное видение, да и чаплинские мотивы очень неплохо вписались в картину, но стала ли она адекватным воплощением пьесы? В условиях знакомства с оригиналом ответ неочевиден.

«Последнее искушение Христа» (1988)

Картина Мартина Скорсезе по роману Никоса Казандзакиса оказалась едва ли не самой противоречивой и скандальной среди экранных историй Христа. Во многом потому, что автор и романа, и фильма планировали показать Сына Божия разрывающимся между человеческой и Божественной природой. Несмотря на скандал, сопутствовавший ленте в том числе и при показе в России, проблема ее заключается даже не в том, что автор пытается, по словам Андрея Кураева, «затащить Христа в постель», а в том, что большинство самых ярких эпизодов книги, включая одиссею постепенного превращения Христа-сына плотника в Христа-Пророка, так или иначе остались за кадром.

«Он вскинул голову и тут же вспомнил, где он, кто он и почему ему больно. Дикая, неукротимая радость охватила его. Нет, он не был подлецом, отступником и предателем. Нет, нет, он был пригвожден ко кресту, он честно выстоял до конца, сдержал свое слово. <…> Его ученики живут и здравствуют, они отправились по морям и странам провозглашать Благую Весть. Все было сделано так, как надлежало, – слава Тебе, Боже!».

В фильме это, само собой, было показано несколько по-иному, однако без знакомства с романом «Последнее искушение» многие пласты истории, поставленной Скорсезе, остаются неведомы зрителю.

«Унесенные ветром» (1939)

Картина Виктора Флеминга стала подлинной классикой, во многом благодаря безукоризненному выбору экранной пары Вивьен Ли и Кларка Гейбла (последний с тех пор стал, пожалуй, едва ли не воплощением обаятельного негодяя). Однако те, кто прочитал книгу, согласятся с тем, что произведение Маргарет Митчелл намного глубже и неоднозначнее – начиная с того, что главные герои поставлены в фильме едва ли не с ног на голову. Так, неоднозначный характер Скарлетт, готовой на все ради преуспеяния, у Флеминга явно затушеван, а Ретт Батлер в книге намного мягче. Нет в фильме и одной из самых сильных линий романа, в которой звучит тоска по утраченному после войны Югу.

«И друзья былых дней, смеясь, вдруг собрались вокруг, словно и не лежали в могилах уже многие годы: длинноногие рыжеволосые Стюарт и Брент с их вечными остротами; Том и Бойд, похожие на молодых, необузданных коней; черноглазый пылкий Джо Фонтейн, Кэйд и Рейфорд Калверты, двигавшиеся с такой ленивой грацией.<...> И над всем этим царило чувство уверенности, сознание, что завтрашний день может быть лишь таким же счастливым, как сегодняшний. "Теперь я знаю, почему ты не можешь быть счастливым, – с грустью подумала она. – Раньше я этого не понимала. Не понимала я раньше и того, почему сама не могу быть счастлива"».

«Рэмбо: Первая кровь» (1982)

«Стыдно, что мое имя связано с этим», – заявил о картине «Рэмбо. Последняя кровь» (2019) автор оригинального романа о ветеране Вьетнама Дэвид Моррелл. В этом нет ничего удивительного, в особенности если учесть, что сценаристы самого первого фильма о Джоне Рэмбо очень сильно смягчили его характер и упростили конфликт. Книжный Рэмбо – человек, явно страдающий от психического расстройства, вызванного войной. Книжный Тисл – не просто скучающий шериф маленького городка, а ветеран войны в Корее. Поэтому противостояние между ними становится сражением двух неуступчивых «псов войны» со вполне понятным результатом в духе «будешь мстить – выкопай две могилы». И если в фильме Рэмбо убивает лишь одного человека, и то не совсем по своей воле, то Рэмбо романа убивает (а не калечит) посланных за ним полицейских, жестко разбирается с добровольцами и взрывает полицейский участок со всеми, кто там находится – и сам получает столько ран, что его остается лишь умертвить.

Неписаные законы кино гласят, что у положительного героя должны быть черты, вызывающие сочувствие, и именно поэтому Рэмбо в итоге сделали скорее жертвой обстоятельств, изо всех сил избегающей лишнего кровопролития. С другой стороны, следуй фильм книге в большей степени, основная завязка и сама история выглядели бы ярче, как и формально отрицательный шериф, ни с того ни с сего привязавшийся к бродяге. В книге Рэмбо гибнет, так и не найдя места в послевоенной жизни: похожий финал вызвал ярость зрителей на тестовых просмотрах – но, вероятно потому, что был менее убедителен, чем итоговый (альтернативный финал можно найти на DVD-изданиях фильма). И, как ни печально это сознавать, трагический финал не только поставил бы крест на сиквелах, но и стал бы чем-то вроде нашумевшего «Джокера» – но лет на 30 раньше.

«Русалочка» (1989)

Сказка Ханса Кристиана Андерсена имеет не так уж много общего со знаменитым мультфильмом студии «Дисней». Песни Алана Менкена традиционно прекрасны, но драматизм оригинала попросту растворился в фирменном всепобеждающем оптимизме. Еще как минимум две экранизации, более близкие к оригиналу, просто потерялись на фоне истории Ариэль. Одно время ходили слухи о том, что Ричард Кертис напишет сценарий, более близкий к сказке, и главную роль в ней будет играть Хлоя Грейс Морец. Увы, эти планы пока так и остались планами, зато в «Диснее» полным ходом идет подготовка к съемкам очередного игрового ремейка. Быть может, это вполне устраивает тех, кому не по вкусу минорный финал Андерсена, но в эпоху «серьезных комиксов» подобный взгляд на историю, быть может, также нашел бы – или еще найдет – своего зрителя.

Читайте также: 15 фильмов, которые на самом деле являются экранизациями

«Завтрак у Тиффани» (1961)

Немало крови попили киноделы Голливуда и у Трумена Капоте, написавшего повесть о своенравной и независимой «девушке по вызову», у которой завязывается дружба с интеллектуалом с явно гомосексуальными склонностями. Такой сюжет не мог устроить ни киноделов, ни общество в начале 60-х, и в итоге «Завтрак у Тиффани» превратился в образец романтической комедии, из которого выбивается разве что герой, существующий за счет женщины. Новая киноверсия, которая бы точно следовала повести, была бы воспринята на ура независимо от результата и кассовых сборов, но отныне и навсегда единственная Холли Голайтли – это Одри Хепберн, ищущая любви и покоя под воистину бессмертную «Лунную реку». Хорошо это или не очень, каждый решает для себя сам.

«Тим Талер, или Проданный смех» (1981, 2017)

История Джеймса Крюса о мальчике, ради богатства продавшего свой смех черту, скрывающемуся под именем барона Треча, оказалась весьма популярна в Советском Союзе и стала основой одного из самых недооцененных фильмов Леонида Нечаева «Проданный смех» (1981). Впрочем, читавшие книгу отметили, что Нечаев ожидаемо упростил сюжет вполне современной сказки, в которой встречаются такие взрослые слова, как «контракт», «акции», «сделки»... Получившаяся в итоге милая музыкальная история имела не так уж много общего с романом, и можно было предположить, что она окажется не единственной экранизацией. В 2017 году свой вариант сказки сняли в родной для автора Германии, но, увы, только усилили в ней чисто сказочный элемент, не найдя баланса между фольклором и современностью. Поэтому тем, кто хотел бы узнать, чем же действительно книга Крюса отличается от прочих литературных сказок, следует прежде всего обратиться к ней самой.

«Сияние» (1980)

Как известно, Стивен Кинг терпеть не мог картину, которую Кубрик снял по его роману – и не только потому, что один из важнейших героев погиб в финале, а жена Джека Торренса оказалась на экране попросту истеричкой. Пожалуй, главным упущением Кубрика стала одна из самых важных и ярких тем и самого романа, и всего творчества Кинга.

«Она не могла припомнить ни одного случая, чтобы Дэнни выплюнул молоко из бутылочки Джеку на рубашку. Джек мог накормить его после того, как она с отвращением сдавалась – даже когда у Дэнни резались зубки и ему явно было больно жевать. Когда у Дэнни болел живот, ей приходилось целый час укачивать его, чтоб он начал успокаиваться, а Джек просто брал Дэнни на руки, пару раз проходил с ним по комнате, и тот засыпал у отца на плече, надежно засунув в рот большой палец.<...> Он любил мать, но он был папин мальчик».

В фильме Кубрика линия отца и сына оказалась, мягко говоря, на периферии – и это при том, что в продолжении романа «Доктор Сон» Дэнни Торренсу предстоит столкнуться с теми же демонами алкоголя, что некогда терзали его отца, и не один раз вспомнить о нем самом. И не исключено, что сценаристы фильма «Доктор Сон» попросту обойдут эту тему, о чем поклонникам романа останется лишь сожалеть. К слову, уже появились первые отзывы на фильм от критиков.