​«Гофманиада»: В лабиринте иллюзий и грез

Фантасмагорические, невероятные, по-своему мрачные истории Гофмана отлично подходят для театральной сцены, где есть прямой энергетический контакт между исполнителем роли и зрителем, но вот перенести всю феерию его сказок и новелл на большой экран – сложная задача, которая еще больше усложнилась при «перемешивании» реальности и грез, как это решено было сделать в «Гофманиаде». Создателям было важно не допустить перегруженности этой самой фантасмагорией, оставить зрителю какую-то путеводную нить между экранной реальностью и фантазией, правильно расставить акценты и обозначить конфликты в двух переплетающихся между собой историях и при этом сделать так, чтобы безусловно уникальная «внешняя» сторона картины была уравновешена с «внутренней», повествовательной стороной. Однако на выходе получилось, что «Гофманиада» покоряет, завораживает своим внешним стилем – и все же стоит ей «открыть рот» и начать рассказывать свою историю, как все начинает путаться, сбиваться, затягиваться в узлы, и в итоге зритель принимает единственно верное решение: просто любоваться фильмом, не пытаясь разобраться в нем. И дело здесь отнюдь не в том, что «все так сложно, что даже интересно и есть над чем подумать». Зрителя в «Гофманиаде» как будто отправляют гулять по живописному лабиринту без указателей, который не достроен и в котором много тупиков.

В центре сюжета «Гофманиады» – воспоминания Эрнеста Теодора Амадея Гофмана (озвучивает Владимир Кошевой) о своей молодости и творчестве. Когда-то он работал в городской канцелярии, где все было четко, сухо и по плану. Спастись от однообразия и рутины он мог лишь в мечтах, которые для него были порой настолько реальны, что молодой человек уже не различал, где сон, а где явь. Он воображал себя пылким юношей Ансельмом, которому посчастливилось встретить возле бузинного дерева прекрасную девушку-змейку Серпентину. Их союзу всячески противился коварный Песочный человек (озвучивает Алексей Петренко), у которого свои планы на доверчивого юношу. Ранее этот неприятный персонаж появлялся в детстве главного героя, когда его нянюшка перед сном рассказывала страшилку о том, как Песочный человек крадет глаза у детей, которые не хотят спать. Песочный человек не хочет допустить, чтобы любовь Ансельма и Серпентины освободила от проклятия отца девушки – Саламандра (озвучивает Александр Ширвиндт). Ведь если Саламандр будет спасен, то творить зло Песочному человеку будет сложнее.

Параллельно со сказкой о любви Ансельма и Серпентины показывается жизнь самого Гофмана, который служит в канцелярии. Зритель уже знает, что он томится на скучной работе, смысл которой – переписывание и перекладывание бумажек. Гофман находит отдушину в творчестве: дает частные уроки музыки, а по вечерам пишет оперу «Ундина». Он полностью растворяется в вымышленной жизни в Атлантиде. Однако Эрнеста то и дело «выдергивают» из мира прекрасных грез острые на язык коллеги и посетители таверны, которым очень хочется знать, как идет работа над оперой и которые не упустят случая посмеяться над слишком «творческим» поведением героя...

Изначально над «Гофманиадой» работал известный художник Михаил Шемякин, который к творчеству Гофмана испытывает особую страсть. В 2001 году Шемякин создал для Мариинского театра эскизы костюмов, декораций и масок для балета «Щелкунчик», а в 2005 году поставил балет по мотивам сказки Гофмана «Волшебный орех», где выступил как художник, оформитель и автор либретто. Работу над «Гофманиадой» Михаил Шемякин воспринял с энтузиазмом, однако из-за того, что процесс растянулся на несколько лет, покинул проект, оставив за собой лишь авторство кукол. По эскизам Шемякина для «Гофманиады» было создано свыше уникальных 150 кукол, и даже несмотря на то, что некоторые из них появляются в кадре всего лишь пару секунд, все кукольные персонажи были тщательно продуманы, а процесс их изготовления занимал по несколько месяцев!

Слишком долгая работа над проектом сыграла с «Гофманиадой» злую шутку: если куклы, декорации и музыка – это сильные стороны картины, то вот с повествованием, личностями героев и проблематикой историй режиссер Станислав Соколов дал ощутимую слабину. Особенно среди «минусов» выделяются фрагментарность повествования, сбивчивые темп и ритм истории, местами неуместное морализаторство, а также излишняя «идеализация» слабовольного человека, который примерил маску «непризнанного гения» и не готов замечать ничего дальше своего носа. Частично это можно списать на то, что это романтический герой, однако создатели слишком концентрируются на этих чертах, из-за чего «перекашивается» восприятие героя (и в целом произведений Гофмана) зрителями – все же на дворе сейчас не XIX век, и у зрителей несколько другой опыт и идеалы. Критики главный герой старательно избегает, находя утешение в выдуманном мире Атлантиды. Не даром Зигмунд Фрейд так любил профессионально «разбирать» произведения Гофмана – это весьма благодатная почва для психоанализа. Действительно, главный герой эмоционально не стабилен, у него нет «брони», чтобы противостоять неприятелям, ему надо либо держать удар, либо убегать – хоть как-то действовать, но никак не «витать» в облаках. Обидеть художника может каждый, но разве это повод забросить любимое дело? Делай то, для чего ты рожден, – и будет тебе слава и почет. Герой же поступает иначе, что совсем непонятно прагматичному человеку XXI века.

Философский посыл картины, что быть художником было тяжело во все времена, может не найти отклика у детей младшего школьного возраста, которые, к тому же, привыкли к несколько другому визуальному оформлению мультфильмов. Для них мультфильм – прежде всего яркая, понятная анимация, а красоту авторских кукол Михаила Шемякина, с их огромными глазами и «нечеловеческими» чертами лица, смогут оценить, скорее, уже взрослые, «опытные» зрители, у которых есть понимание художественного видения. К тому же отсылки к произведениям Гофмана «Крошка Цахес», «Золотой горшок», «Песочный человек» и «Щелкунчик и Мышиный король» мало, что скажут маленьким зрителям, хотя и бесспорно вызовут у них неподдельный интерес. Как правило, дети еще не читали этих произведений (которые только кажутся простыми), да и речь героев, их диалоги будут слишком трудны для них. Сложный визуальный язык «Гофманиады» будет понятнее и ближе тем, кто вырос на произведениях студии «Союзмультфильм», где создавались и анимационные, и кукольные, и различные экспериментальные проекты. Правда, даже для тех, кто сможет «считать» картинку, проблемы фрагментарности повествования и неспособности главного героя приблизиться к своим зрителям никуда не исчезают. Ощущается огромный «качественный» разрыв между великолепно проработанной «внешней» стороной, пленяющей взгляд, и слабой, плохо продуманной «внутренней», не вызывающей никаких эмоций и переживаний в душе зрителя – а это уже очень серьезная и обидная претензия, ведь лента была в разработке целых 17 лет.

Возможно, «Гофманиаде» надо было быть короткометражным или среднеметражным фильмом – учитывая, что этот кукольный проект благодаря Михаилу Шемякину уже «штучный экземпляр» среди современных мультфильмов, при условии проработки конфликта и динамики сюжета ему было бы обеспечено особое место на фестивалях и в сердцах зрителей. Однако картина Станислава Соколова получилась совсем другой – обрывочной, местами нагроможденной и сбивчивой. Ею можно любоваться и, подобно главному герою, в фантазиях перестраивать ее, лепить из этого недоделанного лабиринта прекрасный, продуманный во всех деталях замок. Может быть, впрочем, в этом и есть весьма своеобразный плюс «Гофманиады» – поговорить с современным зрителем на не самом простом, но бросающем вызов воображению визуальном языке и предложить создать что-то свое, учтя совершенные другими ошибки.