7 увлекательных книг, которые позволят по-новому взглянуть на «скучные» научные дисциплины

Юриспруденция

«Билль о правах»

Борис Палант

«Биллем о правах» принято называть первые десять поправок к Конституции США, гарантирующие основные права и свободы граждан и обеспечивающие их реализацию. Можно с уверенностью сказать, что без их знания буквально шагу нельзя ступить, если вы хотите разобраться в американских реалиях – скажем, журналисты в кино то и дело ссылаются на первую поправку, которая гарантирует свободу прессы и свободу слова (а заодно свободу религии, собраний и право на подачу петиций), а гарантированное второй поправкой право на хранение и ношение оружия имеет столько же сторонников, сколько и противников.

Палант не только объясняет суть каждой из поправок, входящих в Билль о правах, но и предлагает читателю разбор конкретных дел, в разное время рассматривавшихся Верховным судом США: в Америке, в отличие от России, действует прецедентное право, основанное не столько на писаных законах, сколько на судебных решениях, вынесенных ранее в подобных случаях. А ведь практика рассмотрения дел, анализ и сопоставление отечественного и зарубежного опыта не менее увлекательны, нежели те писаные и неписаные законы, на которых эти дела основаны.

Математика

«Евклидово окно. История геометрии от параллельных прямых до гиперпространства»

Леонард Млодинов

Среди обывателей нередко бытует мнение, что среднему человеку математика нужна в объеме примерно до 6 класса – что геометрия, что алгебра имеют дело с понятиями куда более неконкретными, нежели необходимая в быту арифметика, а потому и бывают доступны далеко не всякому. И отсюда – только шаг до утверждения, что и геометрия, и алгебра науки не очень-то нужные и непонятно зачем существующие.

Физик и математик Леонард Млодинов задался идеей доказать, что геометрия – вовсе не та умозрительная наука, бьющаяся над подобием треугольников, какой мы ее себе представляем. Написанное им «Евклидово окно» – это история того, как менялся взгляд человека на окружающее пространство со времен Евклида до Эйнштейна (да, речь здесь идет и о физике тоже). Вместе с ее героями мы проходим путь от линейного пространства Евклида до искривленных пространств Гаусса, теории относительности и теории струн (непонятность которой нынче служит пищей для множества анекдотов). Млодинов предлагает читателю более широкий взгляд на математику, нежели то, что знакомо нам из школьных учебников – и если бы таких книг было больше, кто знает, как относились бы к математике многие школяры.

История

«Номенклатура»

Михаил Восленский

Автор сатирической сказки «Скотный двор» Джордж Оруэлл утверждает: какими бы благими ни были желания творцов революции, по ее окончании рано или поздно формируется новый господствующий класс, прикрывающийся красивыми словами о братстве и равенстве. Оруэллу не довелось побывать в СССР, но блестящим подтверждением его теории стала своеобразная «тайная история» КПСС, написанная одним из представителей привилегированного слоя советского общества. Книга Михаила Восленского была издана на Западе и вплоть до перестройки находилась исключительно в спецхране: советская цензура вряд ли одобрила бы ироничный рассказ о системе, начавшей формироваться еще в 30-е годы и к 70-м годам развившейся в своего рода параллельный «лучший мир для избранных», все заслуги которых зачастую исчерпывались наличием партбилета и умением видеть, куда дует ветер. Именно на борьбе с описанными Восленским номенклатурными привилегиями сделал свою перестроечную карьеру Борис Ельцин – что, впрочем, не помешало ему и остальным бывшим номенклатурщикам не только сохранить, но и приумножить доставшиеся по штату блага.

Физика

«Физика невозможного»

Митио Каку

Машины времени, телепортация, телекинез, параллельные вселенные… Богатейшая почва для научной и ненаучной фантастики в книгах, кино и на телевидении, но станет ли однажды хоть что-то из этого реальным? На первый взгляд – едва ли, но мало ли в мире вещей, немыслимых еще сто лет назад и ставших обыденностью сегодня?

Известный физик-популяризатор Митио Каку рассматривает с точки зрения их осуществимости те самые чудеса, что так хорошо знакомы нам по многочисленным космооперам – и, как ни странно, выясняется, что над ними задумываются не только праздные любители научной фантастики. Само собой, проникновение в параллельные миры или уничтожение целой планеты требует совершенно других возможностей, чем есть у человечества XXI века – но не будем забывать, что реализация той или иной технологии вряд ли будет в точности соответствовать тому, что можно увидеть в «Звездном пути», а прорыв, благодаря которому эта технология станет доступной, может не свершиться никогда или же ждать буквально за поворотом. К тому же даже бесплодные поиски могут привести человечество к побочным открытиям, каждое из которых может оказаться не менее поразительным, нежели световой меч или защитные силовые поля.

Филология

«Родная речь»

Петр Вайль, Александр Генис

Литературе в школе не везет еще больше, чем математике – нынешнее зубрение мелочей для ЕГЭ едва ли способствует глубокому пониманию классики, а для предыдущих поколений знакомство с нею частенько было отравлено списком обязательной литературы и набором штампов, пригодных разве что для сочинений. В итоге одни теряли интерес к русской литературе навсегда, а другие открывали ее для себя уже намного позже школьной скамьи, удивляясь, как все это могло пройти мимо.

Учебников литературы нынче и впрямь не счесть, а вот книг, которые бы помогли читающим понять и полюбить русскую литературу, куда меньше. Одной из них стала «Родная речь» Петра Вайля и Александра Гениса – сборник очерков о классиках XIX века, написанных живым и естественным языком. Авторы «Родной речи» не только рассказывают о том, чем «матери-истории ценен» тот или иной автор от Карамзина до Чехова, но и не боятся перебрасывать мостки из XIX века в XX век. Фонвизин становится предтечей Шукшина, Радищев предвосхищает поэтику «Москвы-Петушков», «История государства Российского» оказывается не только историческим фолиантом, но и литературным произведением – как, впрочем, и сама «Родная речь», которую просто невозможно не читать параллельно с теми произведениями, о которых в ней идет разговор.

Киноведение

«Тысячеликий герой»

Джозеф Кэмпбелл

В книгах, раскрывающих тайны написания киносценариев, недостатка нет в том числе и на русском – достаточно вспомнить «Кино между адом и раем» Александра Митты, «Историю на миллион долларов» Роберта Макки или «Спасите котика» от Блейка Снайдера. При этом многие из таких книг зиждятся на труде, имеющем мало отношения к искусству кино – «Тысячеликий герой» Джозефа Кэмпбелла рассказывает о мифах и сказаниях, герой которых проходит, как говорилось некогда в плохих вступительных статьях, «сложный и противоречивый путь», начинающийся с зова странствий, до возвращения домой и столкновения с миром, изменившимся за время его отсутствия. Как-то раз эта книга попала в руки Джорджу Лукасу – и впоследствии тот говорил, что, если бы не Кэмпбелл, «Звездные войны» никогда не появились бы на свет. На первый взгляд сравнительная мифология и разбор приключений некоего архетипического героя не очень-то нужны будущему сценаристу или режиссеру – но разве не говорят, что на свете существует лишь очень ограниченное количество сюжетов, в «прокрустово ложе» которых можно уложить практически любую киноисторию? А ведь хороший фильм – это прежде всего хорошо рассказанная история, отсутствие которой не скроешь ни спецэффектами, ни «звездами» в главных ролях.

Экономика

«Незнайка на Луне»

Николай Носов

Казалось бы, что делает детская книжка о фантастическом полете коротышек из Зеленого города в перечне не вполне детских изданий? Между тем она здесь на своем месте – всякий читавший ее может запросто убедиться в том, что никто из писателей советского времени не отразил реалии капиталистического мира точнее, чем правоверный социалист Николай Носов. В «Незнайке на Луне» есть и финансовые пирамиды, и то, что впоследствии назовут продакт-плейсментом, и вездесущая реклама вместе с пиаром, и объединения капиталистов, и оболванивающие всех и вся развлечения… Кто-то даже шутит, что строившие капитализм в России вдохновлялись не почтенными экономическими трудами, но исключительно книгой Носова – поэтому нет ничего удивительного в том, что именно ее, как говорят, активно рекомендуют студентам первых курсов экономических факультетов.