10 режиссеров с узнаваемым стилем

Дэвид Линч

Разбирать режиссерский стиль Дэвида Линча со всеми его загадками можно долго, если не бесконечно. Впрочем, если загадкам Линча и требуется универсальное объяснение, то это прежде всего постмодернизм и деконструкция. Как настоящий режиссер-постмодернист, Линч берет жанровые клише, всем известные сюжеты и стили, и делает из них нечто, противоположное устоявшимся мнениям и ожиданиям. Где-то Линч просто играет с как будто бы привычным содержанием, переливая его в совершенно новую форму. Так, «Синий бархат» – «вариация на тему» детективной интриги, «Твин Пикс» родился из наследия мыльных опер, «Шоссе в никуда» – из нуарных традиций, чья контрастная стилистика Линчу вообще близка. Где-то он больше пародирует, как в «Диких сердцем» – здесь сложно сказать, отдавал ли Линч по-своему должное стилистике голливудских роуд-муви, или скорее «прошелся» по ней. Как авангардист, Линч со своим сюрреализмом обращается больше к зрительским эмоциям, или даже к подсознанию: картины Линча путают зрителя, а порой сильно смущают, но их и не нужно воспринимать рационально. По мнению Линча, в кино идея главенствует над формой, и он всегда охотно признавал, что осознанно и намеренно пробует «самые сумасшедшие комбинации», чтобы каждый мог вынести из его картин что-то свое.

Квентин Тарантино

Знаменитые диалоги Тарантино – конечно же, не единственное, чем выделяется его стиль: технически и стилистически его фильмы всегда проработаны не меньше, чем с точки зрения сценария. Сегодня Квентина Тарантино называют одним из лучших мастеров современного кино, ведь в смысле техники ему и правда найдется мало равных. Хотя во многих отношениях Тарантино буквально единственный в своем роде – взять хотя бы те же неподражаемые диалоги. Он же – режиссер, который в своем творчестве совместил влияние гонконгского кино, японского кино, «фильмов категории B» и, конечно же, отсылки и оммажи, которые в его фильмах можно высматривать бесконечно, получив уникальный результат и армию преданных зрителей. Тарантино часто использует динамичную съемку с движения, и в его картинах важная роль всегда отводится музыке (порой до такой степени, что некоторые фрагменты фильма напоминают клип). Еще поистине никто другой не умеет подавать сцены кровопролития так, как Тарантино с его утрированностью, обязательными «тоннами красной краски» и мастерской хореографией драк. «Вишенкой на торте» у Тарантино служит его излюбленный и постоянно встречающийся у него прием «съемки из багажника» с камерой, направленной на героев снизу вверх.

Мартин Скорсезе

За 53 года своей режиссерской карьеры Мартин Скорсезе создал, с учетом первых короткометражных опытов, 66 картин. Один из самых плодовитых и прославленных за всю историю американских режиссеров охватил множество жанров (хотя особенно прославился своими гангстерскими лентами), а его фирменные приемы можно отследить еще начиная с самых первых его работ. Эмоциональный и экспрессивный Скорсезе любит использовать съемку с движения – как бы разворачивая перед зрителем масштабную картину, – или же замедленную съемку – в основном ради психологического эффекта. Еще одна характерная деталь в фильмах Скорсезе – очень многочисленная и великолепно скоординированная массовка, в которой у каждого человека есть своя маленькая, но от этого не менее важная роль. Музыка, которую Скорсезе использует в своих фильмах, тоже часто становится знаковой. Например, песня «Gimme Shelter» группы The Rolling Stones, которая звучала в «Славных парнях», «Казино» и «Отступниках» стала чем-то вроде «неофициального гимна мафии» в кино.

Уэс Андерсон

Если режиссер – Уэс Андерсон, создатель «Королевства полной луны» и «Отеля "Гранд Будапешт"», то об этом можно догадаться по первым же секундам трейлера. В фильмах Андерсона всегда есть что-то причудливое и немного фантастическое, а еще никто больше не прорабатывает «картинку» в каждой сцене настолько тщательно, как это умеет делать Андерсон. Он всегда придерживается тщательно продуманной цветовой гаммы, которая подбирается очень кропотливо, а в результате придает каждому кадру оттенок и художественности, и какой-то сказочности. Здесь продумывается все – от одежды персонажей до всего антуража, в самых подробных деталях. Характерный Уэсу Андерсону стиль съемки – неподвижная камера и плоскостная симметричная композиция (главные объекты почти всегда в центре кадра). Говоря простыми словами, создается ощущение, что перед нами как будто бы не фильм, а картина. По этой же самой причине у режиссеров обычно принято избегать подобных приемов – они лишают кино «трехмерности». Для Андерсона, напротив, это излюбленная «фишка», так же как и подчеркнутое использование типографики (надписи и их шрифты так и бросаются в глаза) и общий винтажный дух, преобладающий в его фильмах.

Зак Снайдер

Хотя своим творчеством Зак Снайдер себе заслужил как поклонников, так и критиков, он все равно остается одним из самых влиятельных режиссеров-визионеров современности. А подход Снайдера к жанру боевика практически разделил его историю на «до» и «после». Всякий, кто смотрел «300 спартанцев» или «Хранителей» знает, что Снайдер любит замедленную съемку, а еще технику speed ramping – то есть переходы от замедленной съемки к нормальной и затем к ускоренной. Это – фирменная техника Снайдера, которая изначально была отличительной чертой именно его фильмов, хотя теперь ее можно увидеть чуть ли не в каждом первом боевике. Кроме того, «съев собаку» на экранизациях и адаптациях комиксов (от «300 спартанцев» и «Хранителей» до «Бэтмен против Супермена: На заре справедливости» и «Лиги справедливости»), Снайдер выработал свой собственный подход к съемкам «боевиковых» сцен. В отличие от большинства голливудских коллег, Снайдер предпочитает снимать такие сцены с некоторого расстояния, а не помещая камеру в самую гущу событий, таким образом делая акцент на хореографии и избавляя зрителя от частого вопроса «А что это сейчас было?». Снайдеру частенько «прилетает» от критиков за «бездушную техничность» и преобладание формы над содержанием, но, с другой стороны, во-первых – почему бы и нет, ведь картинка получается превосходная, а во-вторых – кто еще так умеет?

Кристофер Нолан

В фильмах Кристофера Нолана все «не то, чем кажется», герои постоянно сталкиваются (и обычно справляются) с невозможными ситуациями, а режиссер гнет реальность на свое усмотрение. Фантастика по-нолановски – это немного «магический реализм». Вообразите мир, который почти совсем как наш, но только в нем можно управлять снами («Начало»). Или в котором Николе Тесле удается создать полумагический прибор, с самыми поразительными последствиями («Престиж»). Или мир-предупреждение, в котором жизни на Земле грозит катастрофа, и ничего другого не остается, кроме как начинать искать для человечества новый дом где-то в глубинах космоса («Интерстеллар»). Нолан в своей собственной манере возродил неонуар, причем сделал это, занявшись супергеройскими киноадаптациями и сняв трилогию «Темный рыцарь» (2005-2012) – хороший пример того, что секрет Нолана, вероятно, в том числе и в умении выжать максимум масштаба и размаха даже из не самого сложного сюжета. (Хотя в этом плане «Темного рыцаря» с его прямолинейностью для Нолана можно назвать исключением.) Большую же часть времени Нолан погружен в свои «игры разума», которых все уже привыкли от него ожидать. Тем более что в его случае чем все сложнее – тем интереснее.

Больше о стиле Кристофера Нолана тут:

Кристофер Нолан. На стыке голливудского блокбастера и авторского кино

Что смотреть на выходных. Погружение в фильмы Нолана

Во что ты веришь?: 10 лет триллеру «Темный рыцарь»

Кошмар на улице Нолана: Воины сна. Разгадываем фильм «Начало»

Дэвид Финчер

Дэвид Финчер начинал как клипмейкер, а сегодня он один из самых заметных деятелей современного неонуара. Приглушенные цвета, тени, всегда лаконичная стилистика – четко и симметрично выстроенные кадры, ничего лишнего, – а еще, конечно же, фирменная игра на зрительских нервах – верные приметы «финчеровщины». Если кто и умеет сделать «мрачно и красиво», так это Дэвид Финчер. Причем даже когда заходит на менее угрюмую и более романтическую территорию, как в «Загадочной истории Бенджамина Баттона». Финчер еще в начале карьеры отметился во франшизе «Чужого» («Чужой 3»), затем сразил всех наповал триллером «Семь», после чего продолжил в том же духе картинами «Игра» и экранизацией романа Чака Паланика «Бойцовский клуб», которая сама по себе стала классикой. Книжные триллеры – вообще то, мимо чего Финчер, как режиссер, явно не может пройти. Ему принадлежат киноадаптации «Девушка с татуировкой дракона» (2011) и «Исчезнувшая» – и та, и другая ни в чем не уступают своим первоисточникам. В плане техничности и внимания к съемочному процессу Финчера иногда сравнивают с самим Стэнли Кубриком. Как и Кубрик, Финчер любит доводить свои творения до «немыслимого совершенства», порой работая над одним проектом не один год.

Тим Бертон

Тим Бертон – режиссер, которого не спутаешь ни с кем, даже вне зависимости от степени знакомства с его творчеством. Стиль Бертона, чуть ли не самого главного «выдумщика» Голливуда, уже очень давно ассоциируется с чем-то совершенно определенным – очень причудливым, мрачным, но по-своему красочным, странным, но изящным, и обычно не лишенным юмора – как правило, черного. Для большинства зрителей чудаковатость персонажей Бертона («Сонная Лощина», «Чарли и шоколадная фабрика», «Суини Тодд, демон-парикмахер с Флит-стрит») выглядит сугубо авторской, и это правда. Бертон годами отрабатывал свой стиль, а начинал как художник-аниматор. Знатоки кино еще могут отметить влияние таких режиссеров, как Фриц Ланг или Роберт Вине, – словом, все характерные черты киноэкспрессионизма. Причем этот свой почерк Бертон использовал не только в подчеркнуто эксцентричных картинах вроде «Эдварда Руки-ножницы», но и в своих адаптациях известных комиксов, таких как «Бэтмен возвращается».

Терренс Малик

Известный своей любовью к затворничеству режиссер Терренс Малик пропал на 20 лет, выпустив на экраны драму «Дни жатвы», ставшую культовой, после чего триумфально возвратился с «Тонкой красной линией» – военной драмой о событиях Второй мировой, получившей не меньшее признание. Творчество Малика – это то удивительно долгие перерывы (между «Тонкой красной линией» и его следующей картиной «Новый Свет» прошло еще целых семь лет), то периоды необыкновенно быстрой и интенсивной работы, когда его картины выходят одна за другой: так, с 2011 года по 2019-й Малик выпускал чуть ли не по фильму в год. Съемки Малик часто проводит или за час до заката, или за час до восхода, стремясь поймать особенное освещение. Это и прослеживается в фильмах Малика: естественное освещение, плавная съемка с помощью стедикама, приглушенные цвета и нередко общее ощущение «потока сознания» благодаря закадровому голосу (причем порой рассказчиков несколько). Характерная тема, которая занимает Малика на протяжении всей его фильмографии – взаимодействие (или противостояние) человека с природой.

Майкл Бэй

Режиссерский стиль главного взрывателя Голливуда Майкла Бэя («Трансформеры», «Скала», «Плохие парни», «Армагеддон»…) можно метко охарактеризовать словом «bayhem» – по-русски «бэйздец». Громкие, масштабные, образцово «блокбастерные» фильмы Бэя, в которых все гремит, взрывается и разрушается, сродни сумасшедшему аттракциону, от которого либо получаешь такое удовольствие, что дух захватывает, либо тупую головную боль. Бэй обожает грандиозные зрелища и знает в них толк. Камера у него скользит и парит, мчится и падает вместе с героями. Он то показывает экшен так шустро, что боишься лишний раз моргнуть, как бы чего не пропустить, то вдруг эпично замедляется – но даже в эти моменты «выдохнуть» не получается, потому что инстинктивно чувствуешь: сейчас будет «бэйздец». Критики Бэя не жалуют, причем откровенно – дурновкусие и пошлость, говорят. Однако у критиков свои фильмы (которые подчас специально для них и снимают), а у Бэя – свои поклонники, которым его режиссерский подход нравится.

Мы разбирали режиссерский стиль Майкла Бэя более подробно здесь:

Доктор Взрыв, или Как я перестал бояться и полюбил Майкла Бэя

«Кровью и потом» Майкла Бэя: Полный «бэйздец»