Вячеслав Бутусов: «Музыку я всегда писал на интуитивном уровне»

В феврале этого года Вячеслав Бутусов ошарашил многих объявлением о роспуске группы «Ю-Питер» - проекта, которому он посвятил 16 лет своей жизни. Однако поклонников ждали и хорошие новости: музыкант объявил о начале работы над новым проектом – празднованием 35-летия группы «Наутилус Помпилиус». Как вскоре стало известно, дело не ограничилось подготовкой новой концертной программы: в социальных сетях стали появляться фотографии из студии, где Вячеслав работал над альбомом новых версий знаменитых песен Нау. Теперь, когда эта работа близка к завершению, Soyuz.Ru встретился с Вячеславом Геннадьевичем в студии CineLab, где сейчас добавляются финальные штрихи к альбому, получившему название «Гудбай, Америка».

Расскажите о вашем новом релизе «Гудбай, Америка»? Насколько мне известно, в него войдут старые песни?

Да, там будут старые песни разных периодов, начиная с «Разлуки» и заканчивая поздним периодом Наутилуса.

Почему вы решили перезаписать именно старые песни?

Первый повод – это тридцатипятилетие со дня рождения Наутилуса, второй повод – я вообще люблю сидеть в студии по любой причине, мне кажется, что это такое пространство, в котором происходят волшебные вещи, я тяготею к студии. А в-третьих – многие из тех песен, которые мы взяли, были записаны очень давно и мне интересно посмотреть, как они могли бы звучать по-новому. Тридцать лет - большой период, когда мы записывали «Разлуку» в студии студенческого клуба в полуподвальчике, технические возможности были небольшие, мы в основном брали изобретательностью, а сейчас интересно, как бы это могло звучать в хорошо оснащенной студии.

А когда вы приступали к работе вы знали, как будут звучать новые песни, или это происходило «наскоком»?

Общее представление для каждой песни было, но студия позволяет находить новые решения прямо по ходу дела. Иногда бывают спонтанные и неожиданные моменты. И потом, кажется, что, когда мы все эти песни в какой-то степени переосмысливаем, мы же тоже вкладываем в них дополнительное содержание, важные духовные аспекты. Каким-то произведениям этого не хватает, потому что в раннем возрасте многие вещи мы делали по наитию, но иногда неосмысленно, неосознанно.

А чем был обусловлен выбор песен? Есть ли какие-то не самые популярные композиции, которые вы решили включить в новый релиз?

Есть такие вещи, которые мне всегда были близки по духу, они мне казались очень важными. Общее внимание иногда привлекается к другим песням, акценты расставляются по-разному. Мне, например, всегда было обидно за песню «Люди», которая была записана, на мой взгляд, не совсем так, как она могла бы прозвучать, может быть, в этом была причина ее непопулярности. Я очень люблю эту песню, к ней я относился с особой бережностью.

То есть получилось переосмыслить не только популярные песни, но и те, которые ушли от внимания публики?

Да, мне бы хотелось привлечь внимание людей к тем вещам, которые ничуть не хуже, а, может быть, даже лучше, потому что время идет, может быть, общественное сознание относится к этому как-то по-другому. Жизнь меняется.

А есть ли какие-то творческие, а не технические сложности в связи с работой над старыми песнями, или работать с ними легко и приятно?

Мне приятно работать с любым материалом, я как гончар - леплю массу и даже не знаю до конца, что получится, какая форма ее ожидает. Для меня этот процесс увлекательный, но в этом и опасность - можно начать упиваться процессом, и ты тогда впадаешь в состояние экзальтации, восторга, опьянения. Неизбежен момент отрезвления, иногда похмелья. Поэтому всегда важно соблюдать какой-то определенный момент бдительности.

То есть самому себе сказать, что нужно остановиться и трезво посмотреть?

Да, выплеснуть восторг, и заполнить это место, так сказать, критически подойти.

Вы сейчас работаете с молодыми музыкантами. А не сложно ли работать с молодым поколением, есть ли какая-то разница к подходу к работе, менталитете?

Да, мы собрали новый коллектив, относительно меня они молодые. Я лишний раз убедился, что дело не в возрасте, а в природе человека. Природа имеет большое значение, природа человека не меняется в течение жизни, и мы только лишь можем научиться этой природой управлять. Есть те люди, которые родились ароматным кустом сирени, но тяжело тем, кто родился кактусом или еще чем-нибудь, что у нас ассоциируется с чем-то неказистым или какими-то агрессивными свойствами. Им, конечно труднее, но если человек берется за свое правило, такие люди, как правило, получаются очень правильными.

То есть дело именно в преодолении своей природы?

Каждому человеку дается по его силам, как мы считаем. Если тебе дано испытание - значит ты достаточно сильный человек, чтобы с ним справиться, чтобы выстоять.

В выборе людей, с которыми идет совместный творческий процесс, это тоже важно?

Очень важно, чтобы у нас у нас был язык взаимопонимания и очень важно, чтобы люди были близкие по духу, чтобы мне не приходилось навязывать что-то деспотическим образом - я этого не умею и сам терпеть не могу, и по отношению к другим не люблю. Я понимаю, что, если я не могу понятно объяснить человеку, это моя проблема, а не человека, который рядом со мной.

Сложно ли было найти таких музыкантов, с которыми вам хорошо работать?

Как ни странно, сложно. Мы использовали различные способы – мы открыли двери со всех сторон, убрали ограждения и начали смотреть, кто к нам приходит.

Некоторое время назад вы распустили группу «Ю-Питер». Этот проект закончен или приостановлен? Есть ли вероятность, что он будет возобновлен, или эта страница уже закрыта?

Это произошло в начале этого года фактически, но решение было принято незадолго до этого, перед Новым годом, и было нужно всех оповестить, что мы заканчиваем этот проект. Страница истории открыта, мы ее закрыть не в состоянии – и слава Богу, а сам проект вряд ли возобновится, хотя я уже ни о чем не зарекаюсь.

Да, ведь и Наутилус тоже был распущен в 1997 году.

Да, и вот что интересно, обратил внимание на такое совпадение – есть пятнадцатилетний период, так называемый индикт - он сохраняется в моей жизни с рождения, какие-то пятнадцатилетние циклы меня преследуют. То же произошло с Наутилусом - 15 лет, с Ю-Питером, хотя этого не планировалось.

Сейчас вы находитесь в большом концертном туре, расскажите о нем.

Да, мы сделали концертную программу «Гудбай, Америка», приуроченную к тридцатипятилетию со дня рождения группы Наутилус Помпилиус, записываем альбом, сейчас должны закончить запись и должны выпустить к большим концертам в Петербурге и в Москве.

Будет ли московский и питерский концерты отличаться от остальных концертов тура?

Конечно – во-первых, больше возможностей, больше участников. По сути, тур мы играем в облегченном составе, в чистом виде это группа, а на концерты в Петербурге и Москве, которые мы готовим уже довольно давно, мы продумываем и программу, и сценарий, в этом участвует очень много народу. Будут привлечены дополнительные силы, и все буде выстроено специальным образом. Конечно, в каком-то смысле всё будет богаче. Как я заметил, живой концерт никогда не обозначается подобными нагромождениями. Например, приезжаешь в какой-нибудь маленький городок, всё происходит в каком-нибудь небольшом старом зале, где довольно скромные технические возможности по свету и по звуку, но иногда происходит такой удивительный концерт, что ты понимаешь – а больше ничего и не надо. То ли это зависит от людей, то ли от чего-то еще – я не знаю, я не смог понять эту закономерность. Москва и Петербург – большие города, там много чего происходит, нам нужно сделать что-то привлекательное. Судя по тому, что будет снимать Первый канал, для телеверсии нужна соответствующая картинка.

А будет ли выпущена аудиоверсия юбилейного концерта?

Я не вижу особого смысла, потому что то, что мы сейчас делаем на студии – это тот идеал звучания, которого добиться на концерте практически невозможно.

Альбом целиком пишется и сводится в России?

Мы все пишем на студии CineLab, здесь хорошие возможности, прекрасная студия. Есть такой финальный этап – мастеринг, когда звук приводится в общему знаменателю, мы пока не знаем, где будем делать эту стадию, но у нас есть возможности и в Москве. В последнее время чаще всего мы это делаем за границей.

Многие музыканты говорят, что в России еще не научились делать сведение и мастеринг на таком уровне, как за границей. Действительно ли у нас уровень работы в студии ниже, чем в Англии, Германии или Америке?

У нас в целом, если брать системно, другой уровень качества. У нас нет системы - у нас все построено на самоучках, на талантах, на даровитых людях, на левшах, на изобретателях, на Кулибиных – это не системный подход. В Европе и Америке работает отлаженная система, и люди, неважно, какого они ума или достатка, они, может, и не такие сообразительные, как кто-то у нас, но система работает так, что все эти люди, даже бездарные, все будут делать так, как нужно системе и в результате уровень качества будет выше. Это естественно, в большом организме всегда так. У человека примерно те же самые свойства - это организм, в котором взаимодействует много всего. Так что это отдельный вопрос. Я могу сказать, что у нас есть люди, но это отдельные люди, которые своим умом, своей сообразительностью смогли достичь того же уровня, как в Европе.

Есть ли какие-то российские артисты из молодых, кто кажется вам интересным?

Я уверен, что есть. Но и мой сосуд восприятия настолько переполнился в свое время, что я пока отдыхаю. Я могу спонтанно услышать какую-то группу и сказать - о, отличная песня. Поэтому я с уверенностью могу сказать, что они есть.

А когда вы приходите домой, вы включаете какую-то музыку просто, чтобы ее послушать?

Я включаю в режиме шафла духовное хоровое пение. Музыка играет в компьютере, у меня даже нет никаких специальных систем.

То есть вы слушаете преимущественно духовную музыку.

Да, она органическая, она журчит, и она не мешает ни мне, ни всем остальным, и она мне помогает.

А планируете ли вы в каком-то обозримом будущем записывать новые песни?

Обязательно. То, что мы сейчас делаем – это протокольная часть нашей деятельности, хотя мне все равно интересно услышать, как прозвучат те песни, которые были записаны тридцать с небольшим лет назад. Но я готовлю новый материал, я постоянно в этом процессе, у меня все равно в голове происходит какой-то круговорот.

А та духовная музыка, которую вы слушаете, как-то вдохновляет вас?

В большей степени – духовная литература. Я очень много мыслей черпаю либо из писаний святых отцов, либо из Евангелия. В этом смысле Евангелие – уникальная книга, давно известно, сколько бы ты ни читал эту книгу, ты все равно находишь и открываешь для себя что-то новое. Она написана таким образом, что непонятно, то ли это проза, то ли это поэзия, и когда ты все это усваиваешь, ты ее уже совершенно по-другому воспринимаешь. Таинственность этой книги заключается в том, что ее можно читать каждый день и по-разному воспринимать. Что касается святых отцов, то там просто много интересных мыслей, можно найти много ответов на свои вопросы, которые заложены в Писании, в тексте. Это сакральные вещи, такое предание, как я понимаю, раньше передавалось из уст в уста, не письменным образом, а потом с какого-то момента это начали фиксировать. Так вот, с какого-то момента эти сакральные вещи, которые передавались из уст в уста, видимо, и всплывают в тот момент, когда ты прозреваешь, просветляешься.

То есть это что-то, что написано не в конкретной книге, а в менталитете всех людей?

Это то, что заложено в нас от Бога, это все есть, но мы не смеем это использовать. Забыли, наше сознание уснуло, и мы в этом коматозном состоянии находимся уже давно.

Музыкальное и литературное творчество, на ваш взгляд, связано с этими открытиями? Это взаимосвязанные вещи?

Я думаю, что это наши проводники в духовный мир. Духовный мир могут видеть какие-то единицы из всех людей, я знаю нескольких человек, которые могут видеть духовный мир.

Это не музыканты?

Не обязательно, это не имеет значения – это свойство не профессии и не специальности человека, это свойство природы, какой-то сверхчувствительности. В основном мы с духовным миром соприкасаемся на уровне ощущений – мы иногда ловим себя на мысли, что мы останавливаемся и начинаем вглядываться в перспективу в какой-то задумчивости. Литература, музыка, изобразительное искусство приводят на с к этому – к тому, что мы начинаем это воспринимать на уровне сознания. То есть, это вещи, которые нельзя ни посмотреть, ни описать, ни пощупать, но они есть.

А на ваш взгляд, ваши песни из раннего и позднего творчества тоже идут по этому пути?

Музыку я всегда писал на интуитивном уровне, на уровне ощущения, настроения. Я не концептуально подходил к этим вещам. Есть люди концептуальные – то есть прагматики, которые могут сесть и сказать себе – я сейчас напишу песню, посвященную войне в Донбассе, или я напишу песню, посвященную новому, 2018 году. Можно даже расписать план действий, как это должно выглядеть, и потом из этого сочинить текст и музыку соответствующее настроения. У меня все происходит по-другому – по наитию, я могу что-то услышать в эфире, и если я считаю, что это что-то интересное, я это обязательно фиксирую, а потом уже развиваю.

Вы много лет назад участвовали в записи песни «Всё это рок-н-ролл», где, помимо вас, было много других легенд русского рока. Общаетесь ли вы сейчас с кем-нибудь из них, находитесь ли в каких-то дружеских отношениях?

Мы редко видимся, раньше это было чаще. Профсоюзная связующая истлела, человеческой связующей было, видимо, мало, а духовной связующей, может быть, и не было никогда. Искусственные связи разрушились, и люди разошлись. Поэтому, конечно, всегда важны духовные связи, когда люди находят друг друга по пониманию взаимных вещей.

Есть ли в вашем окружении люди, с которыми вы связаны духовно?

На данном этапе мне ближе всех Костя Кинчев, но всё равно мы с ним давно не общались.

А из не музыкального окружения?

У меня нет окружения как такового – я живу в семье, это мой персональный мир. Семья – это малая церковь. Не знаю, как будет дальше, но семья разрастается, и забот не становится меньше, поэтому семья требует много внимания. Это обязательные вещи.