Главные фильмы 39 ММКФ/ «Свобода дьявола»: Жажда ограничений

Тенденция исследования технологии и практики организованного запугивания и убийства в кинодокументалистике особенно ярко проявила себя в недавней ленте «Акт убийства» (2013) Джошуа Оппенхаймера, рассказывающей о событиях массового террора в Индонезии 60-х годов прошлого века. Современные режиссеры редко отваживаются взять на вооружение похожую тему, которая была бы актуальна в наши дни. В этом контексте Мексика со своей развитой, практически легализованной системой картелей представляется своеобразной «белой обезьяной», которую все стараются обходить стороной. Мексиканский режиссер Эверардо Гонзалез все-таки решился завести разговор о проблемах своей страны – и ворвался со своей картиной в специальную программу «Берлинале» этого года.

Путеводная нить картины – желание избавиться от страха. Страх присущ людям любой нации, и часто порождается безнаказанностью. Убийцы и жертвы – их объединяет страх одного свойства: быть пойманными полицией или растерзанными другим кланом, который останется безнаказанным. Страх уравнивает всех, как и любовь, как и смерть. Российскому зрителю должны быть близка картина Гонзалеза, исследующего общество с огромным социальным расслоением, которое при этом делает вид, что движется вперед к светлым целям. Вспоминается диалектика Достоевского о детской слезе: можно ли говорить о проблеме миграции, ассоциации с США и строительства нефтеперегонных станций, если в стране с молчаливого согласия «большого брата» царит мрак двоевластия?

Распутывая клубок взаимоотношений между всеми участниками невиданной войны с наркомафией, жертвами которой только за последние годы стали более 100 тысяч человек, Гонзалез избирает удивительно спокойную интонацию для своего рассказа. Герои дают интервью в специальных масках, полностью скрывающих лицо, кроме глаз, носа и рта. И палачи, и жертвы под масками как будто перестают быть людьми, превращаясь то ли духов насилия, то ли в кукол на садистском представлении. Люди перестают быть людьми, но одним это нужно, чтобы удостоверить окружающих в своей звериной сущности, а другим – наоборот, чтобы уподобиться ангелам, ангелам мщения. Границы между палачами и жертвами окончательно стираются, когда одна из опрошенных, потерявшая мать, детально рассказывает об изощренной пытке, которую бы применила к преступнику, окажись он под ее властью. Кажется, этот фильм должен быть о всепрощении и о том, как люди протягивают друг другу руки, несмотря на соблазн в последний момент достать из-под полы револьвер и отстрелить скотине-наркоторговцу голову. За родную семью и всех, обиженных тобой.

Но, кажется, еще не скоро ситуация в Мексике «дойдет до мира». Сперва нужно, чтобы канул в лету бесчеловечный раскол в обществе, корни которого глубоки и основательны. Геноцид в Руанде был одной из самых гнусных страниц в мировой истории. Но эффект от содеянного народом хуту по отношению к тутси был настолько отрезвляющим, что первые, при нужных усилиях со стороны правительства, стали массово каяться перед родственниками убитых ими туземцев (см. фильм «Руанда: живое прощение»). Впрочем, деньги решают все. И пока Мексика остается крупнейшим перевалочным пунктом для наркотрафика в западном полушарии, у рядовых мексиканцев будут безграничные возможности для того, чтобы унижать, быть униженными, убивать и быть убитыми, размышлять о границах дозволенного, и философски эстетизировать содеянное самими же беззаконие. Неслучайно название фильма подчеркивает: у свободы есть разные уровни, и некоторым из них лучше мирно покоиться, как джину, в лампе Алладина, пока «жесткой рукой» установлены спасительные ограничения.